Дилер

– Короче, идешь туда, стоишь и ждешь. Как чурки появятся, выйду я базарить. Понял?

– Угу…

– Че «угу»… Понял, говорю? Побыстрее сделаем, побыстрее со своей подругой встретишься. Пока меня нет, стой, гривой кивай, мол, на все согласен. Как выйду, пиздуй сразу в машину. Понял?

– Да понял. С подругой‑то точно увижусь? – съехидничал я и пошел к кафешке.

 

Там отзвонился Костяну. Через минуту вывалились три штуки. Я был настолько уверен в себе, что, похоже, они чувствовали это. Один полез обниматься, и я любезно отошел в сторону.

 

– Здравствуй, брат, – начал он.

– Привет.

– Смотрю, за ум взялся, правильно мыслить стал.

– Типа того, – ответил я, думая: «Где же Игорь, блядь».

– Ну что, мы сегодня отдыхаем, так что грев вперед очень даже кстати. Если хочешь, можешь присоединиться, брат мой.

Я видел, как во двор въезжают наши две машины, поэтому ответил дерзко:

– Да ладно, хорош… с тобой люди вон хотят поговорить.

Направился в сторону машины, откуда уже выходил Игорь, передергивая ствол.

 

Разговор у них длился минут пятнадцать. Сначала на повышенных, а потом эти только слушали, что до них хотят донести.

– Ну все, Тимур, решили твою проблемку, – начал Игорь в машине, когда мы уже тронулись.

– Спасибо.

– Че спасибо? На днях они тебе подвезут двадцатку за товар и, так сказать, за моральный ущерб. Десятку оставишь себе, десятку мне отдашь.

– Да мне не надо…

– Нет, Тимурыч, мы теперь единое целое. Пятьдесят на пятьдесят, как говорится.

– В смысле?

– Теперь, Тимурыч, бизнес общий, 50 твоих, 50 наших. И играть теперь поболее будем. Пол‑Москвы тебе отдадим. Усек?

– Усек, – ответил я, думая: «Во я влип». – К подруге‑то к девяти успеем?

– К подруге всегда успеешь. Такова жизнь! И не вздумай кинуть, Тимур, не прощу.

– Даже в мыслях не было…

 

«Вот так, хуякс, и из одной дыры в жопу», – подумал я, подъезжая к дому. По дороге я позвонил Любе раз двадцать, она, естественно, не отвечала. Парни уже звонили – опаздываем. Честно говоря, ехать на оупен совсем не было желания, но представив, что мысли о Любе и прочих проблемах ускорят мое схождение с ума, я накинул легкую ветровку и запрыгнул к парням. По дороге написал Любе смс: «Прости, так получилось, я все объясню».

 

7

 

Тридцать километров по Можайке удались, мы с Михеем съели бутылку вискаря на заднем сиденье. Макс выдул, наверное, полграмма и рассказывал свои стишки‑шуточки типа:

Замороженные сиськи на подносе у меня,

Замороженные сиськи,

Вот такая вот хуйня.

 

После бухла я обычно забывался и становился веселым оторвой. Только вот тогда что‑то не получалось. Я думал только о ней. Но при этом не делал вида, ржал и выглядел довольным. Представьте себе на секунду, что значит заставлять себя выглядеть счастливым, когда сердце от тоски умирает. Как мне хотелось просто рассказать все парням и выпить еще одну бутылку за этим делом. Мы подъехали, а значит, никаких задушевных разговоров.

– Бля, пробка, что ли, на въезд, – начал Макс.

Пробка действительно была где‑то километр. Стоять не хотелось, но радовало, что туса, судя по народу, обещала быть крутой. Издалека доносился мощный звук низких частот.

– Макс, это мы так час простоим, пати уже закончится, – пробормотал Михей.

– Не ссы, Мишутка. – Макс выехал на встречку, пролетев всю очередь до ворот. Впрочем, никто не сомневался, что он именно так и сделает. Наглости Максу хватало с перебором. Охраннику на входе сказал, что мы свои, после чего он быстро припарковал нас.

 

Я был поражен масштабом и атмосферой мероприятия. Все было во флюре, народ был самый разнообразный: начиная от девочек‑малолеточек, заканчивая ряжеными панками. Музон щелкал так, что адреналин подскакивал до максимума. Все улыбались, здоровались, как будто знали друг друга уже тысячу лет. Я стоял на танцполе и наслаждался качественным трансом. Через минут пятнадцать меня одернул Макс.

– Пойдем в каморку к организаторам, накурим их и шуриков нюхнем.

– Че за шурики? Как прет?

– Да не ссы ты, все збс.

– Не отъедем?

– Если только домой, часиков через шесть.

Я закинул еще пару стаканчиков коня по цене выше, чем в любом очень хорошем клубе. По дороге нам встретились два типа, которые танцевали лежа на траве.

– Макс! Это че, меня так же переть будет?

– Че, ты нажрался, что ли? Орешь как быдло.

– Не, ну посмотри… а‑а‑а! – Я был в мясину.

 

Мы прошли за сцену, где я соорудил косячок и стал его раздавать. Самому курить совсем не хотелось. Затем второй. Меня отдернула рука.

– А мне?

– Люба? – Это была она.

– Или мне не положено?