Дитя моря и света
– Это пульт. – Мама протянула Але узенькую гладкую палочку с изображениями нескольких символов. – Так, – она нажала на одну из кнопок, – включается что‑то наподобие земного телевизора. ― Стекла потемнели, воцарился полумрак и на всю комнату вспыхнула 3D‑проекция из кончика пульта. – Видишь список? Здесь можно выбрать любой фильм или программу и смотреть.
– Но я же не знаю вашего языка.
– О, не беспокойся: ты знала его прежде, мы обучали тебя. Быстро вспомнишь. Тем более, – она кликнула на иконку со значком, похожим на крючок, – это уроки по языку. Можешь слушать здесь, можешь вот тут. ― Она нажала сенсорную кнопку в стене, и вылез ящик с черным прибором, похожим на магнитофон. – В него ты можешь закинуть все уроки, и он будет передавать тебе их прямо в мозг, как наушники.
Аля кивнула, хотя понятия не имела, как управлять такой техникой. Мама улыбнулась и вдруг опять крепко обняла ее, шепнув:
– Не переживай, родная, мы тебе все покажем.
Аля не хотела ее отпускать, даже на минуту: боялась, что обретенная семья опять исчезнет. Мама, возможно, думала о том же.
***
– Ориентируйся по нашему солнцу, тому, что больше, ― объясняла мама. ― Наш день длится, два с половиной земных, и ночи такие же длинные. Хотя из‑за другого солнца бывает, что ночь совсем не наступает…
Они пришли к озеру и сели отдохнуть на мягкой траве. После холодной зимы Але очень хотелось понежиться на солнышке; она рада была переодеться в шорты и майку, хотя купальника, конечно, у нее с собой не было.
– А где все? ― спросила Аля. На озере было безлюдно.
– На полях и в садах. Если бы не ты, я бы тоже собирала сейчас фрукты. Но, будь уверена, скоро здесь будет не протолкнуться. Хотя сначала мы все вместе поедим… ― мама спохватилась. ― Ой, да ты же наверное, уже сейчас голодна!
Аля хотела ответить, но закашлялась, и мама встревожилась сильнее.
– Какой у тебя нехороший кашель, запущенный. Давно болеешь?
Аля неопределенно пожала плечами.
– Сиди смирно, – сказала мама, подалась ближе и положила одну руку ей на плечо, а другую на шею, затем на грудину. Сосредоточенно вслушалась, все больше мрачнея. – Кошмар. У тебя же воспаление легких! Еще чуть‑чуть ― и не обошлось бы без тяжелых последствий!
– Ты разбираешься в медицине? ― удивилась Аля.
– Здесь у нас почти у каждого есть талант, дар так сказать… ― начала мама.
– Я уже слышала об этом, ― вспомнила Аля. ― Значит, у тебя дар целителя?
Мама кивнула, продолжая держать руку на ее груди. Аля чувствовала, как тело постепенно перестает ломить, дышать становилось легче, горло больше не драло, а в легких расползалось приятное тепло. Вот только нестерпимо захотелось кашлянуть еще.
– Не сдерживайся, – сказала мама, и Аля выкашлянула что‑то мерзкое и черное. – Это вышла твоя болезнь.
Прокашлявшись, Аля наконец смогла вдохнуть полной грудью и от всей души поблагодарила:
– Спасибо, мамочка.
Мама предложила еще искупаться в озере: его вода вроде была лечебной. Аля с радостью послушалась. Когда она плавала в кристальных волнах, счастье переполняло ее; хотелось кричать, что жизнь прекрасна и не верилось, что это явь. Но что‑то все‑таки беспокоило, не давало в полной мере насладиться моментом. И наконец Аля поняла: Ила! Как она может вот так безмятежно проводить время? Разве она здесь не затем, чтобы отыскать ее?
Глава 6. Прекрасные создания
На следующий день родители сами заговорили о сестре ― ближе к вечеру, когда вернулся отец. За это время он побывал на Земле и узнал, что Ила тоже теперь на Вилларде.
В задней части дворцового сада находилась замечательная «живая беседка»: там в два ряда выстроились десятки деревьев, склонявших друг к другу развесистые кроны, в которых щебетали маленькие розовые птички. В тени стояли два длинных белых стола: за ними‑то все и ели, слуги только и успевали выносить новые блюда. Повара постарались на славу, пахло так, что слюнки текли. На первое – уха из экзотического фиолетового краба, на второе – рагу из причудливых овощей, закуска из сыров разных сортов и форм, политая каким‑то сиропом, и фрукты, которые Аля видела впервые. Похоже, для местных жителей такая еда была простой и незамысловатой, но для нее ― сродни деликатесам. Суп отпивали из малюсеньких половников: те же земные ложки, только видоизмененные, так вмещалось больше. Второе ели вилками в виде трезубцев, что Алю позабавило. Вместо привычных чая и кофе – слабоалкогольное оранжевое вино или свежевыжатый сок. Обед проходил шумно – многие разговаривали и смеялись, словно был какой‑то праздник, а не обычный рабочий день. Аля заметила, что почти у каждого есть привычный ей планшет, но эти устройства намного тоньше ― как листы бумаги, которые еще и можно закрутить в трубочку или сложить в четыре раза.
Отец присоединился ко всем, усевшись во главе одного из столов. По правую руку сидела мама, по левую ― Аля. Он обратился к ней:
– Когда ты последний раз видела Иларию? Вообще расскажи все, что знаешь.
Она рассказала: и о последних словах сестры, и о странных приемных родителях, и о письме. Когда Аля описала внешность Ирвинов, родители с тревогой переглянулись.
– Она у него, Анна, – это отец сказал маме.
– У кого? – спросила Аля, но отец уже вскочил, так и не притронувшись к еде, и опять пошел прочь.
Мама хмуро проводила его глазами, а потом повернулась к Але.
– Ты была права, когда сказала, что Ирвины похожи как брат и сестра. Это так и есть.
Аля наклонилась к маме и, чуть понизив голос, спросила:
– Но кто они и зачем им понадобилась Ила?
Мама помолчала немного, а затем, осторожно подбирая слова, сказала:
– Они служат одному темному магу, а с ним у нас многолетняя вражда.
Аля не могла понять, почему мама говорит так спокойно, почему сидит рядом, а не присоединилась к отцу.
– А они могут ее убить? – голос ее дрогнул.
– Нет, конечно нет, – мама с укоризной посмотрела на Алю. – Но именно от него мы прятали вас столько времени. Как он нашел вас, ума не приложу…
– Он вам за что‑то мстит? – допытывалась Аля.
Мама вздохнула и сцепила руки перед собой.
– Это сложный вопрос. Тут в двух словах все не расскажешь.
– Мне некуда спешить! ― Аля не собиралась отступаться. ― Ведь из‑за него я столько времени была лишена дома и думала, что вы мертвы.
Глаза мамы наполнились болью, но Аля того и добивалась. Она хотела знать правду.
– Не могу, милая. Ты еще слишком юна. Когда‑нибудь обязательно, но пока ты не готова.
