Дитя русалочки. Книга пятая
– Они многое потеряли.
Глаза Саши снова блеснули нежностью, и Ясмина смущенно отвела взор.
– Если хочешь, можем вместе поесть. Ты ведь все‑таки проводил меня, – теребя в руках вафельную салфетку, сказала Ясмина.
Саша и на это сказал, что у него есть еще пара часов в запасе. Так они поели вместе, попили горячее какао, потом Ясмина показала ему свой фотоальбом.
– Моя мама – настоящая красавица, – сказала она, водя рукой по фотографии Юми. – Я ее всегда буду такой помнить.
– Ты на нее не похожа… Но ты тоже очень красивая.
Ясмина слабо улыбнулась.
– У меня в комнате висит большой мамин портрет. Он висит с тех пор, как она уехала. Мне жаль, что она никогда не узнает, как я по ней скучаю.
После этой фразы они перебрались в спальню Ясмины.
– Ух ты, я в комнате чемпионки! – восторженно присвистнул Саша, переступив порог.
– Какая я теперь чемпионка? – вздохнула Ясмина. – Теперь твоя Диана займет этот пост. Ей повезло иметь такого парня, как ты.
Саша будто бы на миг очнулся, но, взглянув на согбенные плечи Ясмины, снова вернулся в свою запасную пару часов.
– Сейчас мне стыдно, что я отнял у тебя последнюю радость, – с глубоким раскаянием произнес Саша. – Я тогда не знал, какая ты на самом деле.
– Что уж тут говорить. Все в спорте по‑честному. Диана просто оказалась лучше.
– Неправда! – он кинулся к ней и с жаром прижал ее руки к своей груди. – Ты очень хороша. Черт… Зачем я это сделал? Понимаешь, у Дианы есть все. У нее есть родители, бабушки, дедушки, подружки. Ей этот спорт ни к чему. А у тебя это было единственной радостью.
Ясмина подняла свое лицо, и ее взгляд быстро скользнул по Сашиным губам.
– Папа приводит каждый день новых любовниц, – сказала она, снова печально глядя в сторону. – Они думают, что я сплю, что ничего не слышу. А я все слышу. Иногда, когда я выхожу, они меня даже не замечают. Я уже сто раз видела, как папа это делает с разными женщинами. Скажи… У тебя это было уже?.. С Дианой… Или, может быть…
– Нет, еще не было.
– У меня тоже, – прошептала Ясмина, коснувшись своей макушкой его подбородка. – Как ты думаешь, почему взрослые этого так хотят?
– Не знаю… Но, сказать честно, я тоже об этом думаю. Мне тоже этого хочется, и я сам не могу понять, отчего это желание порой такое сильное, – еле слышно прошептал Саша.
– А ты уже целовался в губы? – голос Ясмины задрожал.
– Да.
– Каково это? В первый раз тебе было страшно?
– Немного… Ты боишься?
– Не знаю… Вдруг это будет противно. Как когда папа целует своих любовниц.
Саша аккуратно провел ладонью по скулам Ясмины.
– А если бы я тебя поцеловал, то тебе было бы противно?
– Не знаю… Ты попробуй.
Саша обхватил руками лицо Ясмины и приблизился к ней. Выступающее на его шее адамово яблоко несколько раз дернулось. Губы чуть приоткрылись, и, прежде чем они слились в трепетном поцелуе, я отвернулся. Извините, конечно, но подробности тут ни к чему. К тому же этим поцелуем все не закончилось… А ведь они были уверены, что никого в тот вечер с ними не было, когда они прямо на ковре потеряли девственность. Безобразники!
Когда все закончилось, они так и остались лежать на ковре. А я, сидя в кресле‑качалке с закрытыми глазами, слушал их тихие беседы. Что ни говори, но они все же еще совсем дети. Саша рассказывал о том, как решил всерьез заняться спортом, о том, как получил первую травму, как впервые влюбился в Диану. Он говорил о том, что долго наблюдал за ней со стороны, и она это сразу заметила. Ему казалось, что она девочка неприступная и возвышенная, и потому он боялся даже к ней подойти. Но однажды на сборах устроили дискотеку, и тогда он решился пригласить ее на танец. Как ни странно, она его не отвергла. В тот же вечер он поцеловал ее в губы, и она чуть было не лишилась чувств.
– Она вся как ангел. Трепетная, маленькая. Мне всегда хотелось ее защищать, – тихо журчал голос Саши в темноте. – Диана… Она не такая, как другие девушки. Она наивная, смешная. Я рядом с ней боюсь сделать что‑то такое, что может ее ранить.
– А разве не все девушки такие? – спросила Ясмина. – Мне кажется, что все девушки именно такие: наивные и слабые, как Диана. Для них важны сплетни, чувства, эмоции. Я на их фоне ощущала себя особенной.
– Ты и вправду особенная. Признаться, меня с самого начала тянуло к тебе. Не знаю, что именно. Ты какая‑то… как будто совсем взрослая. Загадочная. Помнишь наш разговор в спортзале? Я ведь нагрубил тебе, потому что не знал, как еще можно привлечь твое внимание. Может быть, если мне было бы все равно, я бы даже не стал с тобой заводить разговор. Я тебе много всего неприятного наговорил тогда.
– Меня ты не боишься обидеть.
– Нет, не боюсь. Ты не похожа на тех девчат, которые чуть что обижаются.
– То есть таких, как Диана?
– Диана… Знаешь, она ведь умрет, если узнает все.
В голосе Саши промелькнули жалость и стыд.
– Не умрет. От такого не умирают.
– Что ты имеешь в виду?
Я открыл глаза. И правда, что она имеет в виду? Прозвучало так, словно она собирается все рассказать Диане. Но в эту секунду в прихожей раздались чьи‑то тяжелые шаги.
– Папа вернулся, – тяжело вздохнула Ясмина. – Сейчас будет орать, есть ли кто дома живой.
– Тут что, все умерли?! – в подтверждение ее слов разорался Васим. – Ах, нет. Забыл, меня же все кинули.
– Саша, тебе лучше сейчас уйти, – так же спокойно сказала Ясмина.
Саша неспешно оделся и выскользнул в окно. Там он с легкостью перескочил через ограду и пешком дошел до дома.
Оставшись одна, Ясмина вышла к отцу, поздоровалась с ним и снова вернулась в спальню.
Ночь эта была длинной даже для меня. До утра я сидел рядом с Ясминой, которая после всего случившегося вдруг стала выглядеть совсем по‑другому. Она вмиг превратилась в женщину, и все, что оставалось в ней от подростка, тут же утратило свой блеск. Желтый свет ночника мягко пролегал на ее холодном, безучастном лице. Что‑то в ней переменилось. После окончания последних сборов она стала совсем другой. Неужели за ее надломленной гордыней может прятаться добрая и честная девушка? Все время их общения с Сашей я ждал, что она сейчас скажет какую‑нибудь ложь. Но все, что она ему говорила, было правдой. Может быть, она действительно влюблена в него?
