Дитя русалочки. Книга пятая

Я как тень последовал за Ясминой. Мы вместе прошли регистрацию. Водрузились сначала в автобус, а затем в небольшой самолет до Москвы. Для Ясмины это далеко не первый перелет. Поэтому она привычно пристегнулась. Откинула голову на кресло и плотно сомкнула веки. Я стоял рядом, когда самолет тронулся с места. Глядя на ее закрытые веки, милые пружинки коротких волос над ее лбом, которые так любил Васим, я думал о том, рождаются ли люди злыми или они становятся такими в течение жизни. Я пытался вспомнить, на каком из тех отрезков жизни, что я видел, была совершена грубая ошибка, из‑за чего в этом хорошеньком личике укоренилось такое безумное зло. Может быть, ее кто‑то проклял? А самолет тем временем набирал скорость. Задрожал пол подо мной, послышался неприятный свист. И даже я ощутил то, как в одну секунду подо мной перестала существовать твердая опора. Меня как будто приплющило к полу, и тут я услышал, как забилось мое сердце. Вы можете надо мной посмеяться. Откуда мне, духу без плоти и крови, ощущать это. Но это было на самом деле так. Я слышал, как бьется мое сердце. Оно билось в груди, в висках, в руках, в ногах. Поначалу я думал, что я спятил. А потом решил, что это все галлюцинации. Но шли секунды, минуты. А сердцебиение не прекращалось. Тогда я решил, что это все потому, что мы в воздухе. Через полтора часа самолет совершил посадку в аэропорту Шереметьево. Колеса скрипнули, и подо мной снова задрожал пол. Люди громко зааплодировали. Мы ехали по твердой полосе. Но ни шум колес, ни хлопки не заглушили во мне пульсирующие звуки. Мое сердце продолжало биться в ровном и быстром темпе. Хоть бы кто‑нибудь мне объяснил, что происходит. Но никто из живых меня не видел, а из мертвых или ангелов никто так и не появился. Дальше все было как в тумане. По крайней мере, для меня. Из Москвы мы вылетели в Софию. Я был внутри самолета рядом с Ясминой, когда эта махина заскользила по воздуху, как лодка по морской глади. Я все так же слышал звуки своего сердца. Может быть, вам, ощущающим звук своего сердца каждый день, этого не понять, но мне было так радостно чувствовать себя живым. В Болгарии, когда я сходил с трапа, я уже слышал, как гудит по моим конечностям горячая кровь. Я есть! Я живу! Я часть этого мира, мира людей. Не могу точно объяснить, что со мной происходит, но я чувствую, как жизнь медленно пробивается во мне. Как она расползается по моим венам, которых я даже не мог видеть.

Я так увлекся, что весь Кубок мира думал только об этом. Все казалось каким‑то небесным. Даже обычная церемония открытия показалась мне настолько величественной, что я решил, будто бы оказался в раю. Играла музыка, ревели трибуны. Открылось это важнейшее событие, за которым наблюдает весь мир. И я в этом событии живой человек. Пусть меня никто не видит, но мое сердце бьется, а значит, я живой.

Соревнования длились три дня. Перед этим Ясмина, как и все спортсмены, прошла антидопинговый контроль. Ничего не обнаружили. За это даже я не переживал. Все это время я был рядом с Ясминой и видел, что она тщательно следит за всем, что ест, пьет и так далее. Она ответственная и аккуратная спортсменка. Впереди были самые напряженные дни, но я был почему‑то так счастлив, что совсем перестал злиться на Ясмину за все ее проделки. Напротив, я даже болел за нее. Поддерживал ее всем своим бьющимся сердцем. Я не заметил, в какой момент она стала для меня так дорога. Как будто совсем родная стала. Я переживал за нее, волновался, когда видел, как она выходит на ковер. Сидел рядом с ней и не отходил ни на шаг. Вы можете себе это представить?

Команда из России показала лучшие результаты. И Ясмина внесла в это событие большую лепту. Я так гордился ею. Она без сомнений достойна этих наград и медалей больше, чем какая‑либо другая девушка. Она влюблена в спорт и отдается этому полностью. Даже если она готова ради этого на все, главное, что она посвящена своему делу. Разве можно осуждать человека только потому, что он так предан своему призванию? Я даже всерьез задумался об извечном вопросе: оправдывает ли цель средства? Глядя на триумфальные победы Ясмины, я был уже готов признать, что да, оправдывает.

 

ГЛАВА 4

 

Прошло еще два месяца. За это время во мне медленно происходили метаморфозы, которым я не мог найти объяснения. Я стал ощущать тепло, холод. Теперь если я к чему‑то прикасался, то мог почувствовать предмет. Но не так, как раньше, а по‑настоящему. Однажды я почувствовал, как дернулись мои пальцы. Только не думайте, что раньше я не мог ими шевелить. Я мог ходить, сидеть, передвигаться. Но я не ощущал своего тела. А в то утро мои пальцы вздрогнули, словно ожили. Медленно эти движения стали передаваться другим частям тела. Теперь я мог коснуться своих рук, своего лица, своих ног. Я как‑то по иному стал слышать голоса вокруг, в особенности же голос Ясмины стал для меня совсем другим. Я будто бы слышал его внутри себя, и в то же время он будто бы распространялся вокруг.

После Кубка мира Ясмина продолжила усердно тренироваться, но уже в Москве с другими тренерами. С каждым днем она становилась сильнее и увереннее. За последнее время в ней прибавилось столько энергии и сил, что она неустанно могла проводить время в зале, и еще вечером в своей комнате она продолжала заниматься. Люди вокруг дивились ее выдержке. Некоторые даже стали подозревать ее в употреблении энергетиков или допингов. Но все это от зависти. Ясмина лучшая, и ей просто завидуют.

По ночам, когда Ясмина крепко засыпала в своей постели, я ложился рядом и тоже засыпал. Да, я теперь мог спать, как и все люди. Во сне я ощущал себя в тепле и безопасности. Будто бы кто‑то сверху оберегает мое тело, мой сон. Никогда мне еще не было так надежно, как сейчас. Засыпая рядом с Ясминой, я будто бы погружался в мягкую подушку, где меня со всех сторон защищают и оберегают.