Дитя русалочки. Книга пятая

Вздернув высоко подбородок, выпрямив спину так, что лопатки сошлись у позвоночника, уверенно ступая с носочка на пятку, Ясмина вышла на ковер. Тысяча пар глаз устремились на эту маленькую победительницу. Сейчас она выглядела немного напуганной, и это делало ее в моих глазах более привлекательной. Дойдя до середины ковра, она высоко запрокинула ногу, выпрямив ее вдоль поясницы. Чуть накренившись вперед, она уперлась рукой на головки булав. Вот она, ее исходная позиция. Даже в этом прослеживался ее мудреный и непростой характер. Итак, трибуны затихли. Воздух над ней раскололся докрасна. Раздался короткий сигнал, Ясмина ловко подкинула одну булаву над головой, и до того, как заиграла музыка, она успела дважды сложиться вдоль спины, выпрямиться и подкинуть вторую булаву носочком. Заиграла быстрая музыка, и Ясмина, полная чувств и неподдельного артистизма, принялась четко один за другим выполнять сложнейшие элементы. Движения ее были отточенными, прыжки длинными с зависанием. Ноги, как гибкие прутья, взмахивали вверх над головой, перекидывались через плечо. Ясмина скручивалась и извивалась. Словно у нее напрочь отсутствуют кости и суставы. Причем все это делалось с обворожительной улыбкой и приятно накрененной головой. Временами она скакала, как горная козочка, временами растекалась по ковру, как ядовитая кобра. Ни одного ненужного выпада, ни одного лишнего движения. Все было расписано по секундам. До того как долетала до нее подкинутая вверх булава, Ясмина успевала сделать несколько виражей и поймать снаряд. Каждый раз, когда малахитовые колотушки взмывали в воздух, ревущие болельщики взрывали трибуны привычным словом «Держать!». Так ревностно поддерживают гимнастки друг друга. Сменилась музыка, и раздались яркие щелчки кастаньет. Ясмина принялась резво жонглировать булавами, раскручивать их, как мельничные лопасти, мелко постукивать по ковру, как барабанными колотушками. Сердце готово было выпрыгнуть от такой страсти. Ковер просто пылал от ее присутствия. Всего пару минут выступления, но как будто бы вечность была прожита в эти короткие секунды. Столько движений, столько эмоций и событий происходят на площадке, когда выступает такая успешная гимнастка, как Ясмина. Музыка завершила свой полет под куполом зала резко, словно ставя жирную точку. Ясмина в короткие несколько секунд сделала самый сложный элемент, и одна, потом другая булава, как на магните, прилетели откуда‑то из воздуха и зажались между ее округлыми коленями. Зал взорвался аплодисментами. Даже сейчас, еще до выставления оценок, наметанный глаз зрителей, тренеров и спортсменов понимал всю серьезность данного выступления.

Почти сразу же на ковер пригласили другую спортсменку, а Ясмина удалилась под взрыв оваций. Бойкая старушка Нина Степановна сдержанно похлопала девочку по лопаткам и сказала, чтобы та шла переодеваться. Выйдя в светлое фойе, она наткнулась на Диану. Она тоже выросла, стала более изящной и грациозной. Волосы светлые, глаза серо‑голубые. В отличие от острых черт Ясмины, лицо Дианы осталось по‑детски нежным, сохранив в себе ту нетронутую и нераспустившуюся свежесть. Она отличалась от Ясмины еще и тем, что в ее глазах я ни увидел той дерзости и неуклонной гордыни. В мерцающем костюме цвета чайной розы Диана разминалась перед выступлением. Завидев Ясмину, она растянулась в приятной улыбке.

– Как выступила? – спросила Диана, дружески волнуясь за подругу.

– А ты не слышала? – натягивая вежливую маску, ответила Ясмина.

– Уверена, что хорошо.

– Нет. Это ты хорошо выступаешь. А я выступаю на отлично.

Диана никак не оскорбилась услышанным. Она подбежала к Ясмине и, потирая влажные ладошки, горячо прошептала:

– Я так волнуюсь. Сейчас будет моя очередь. Ты ведь видела меня на репетиции. Как думаешь, у меня получится? Ах, я больше всего не люблю выступления с мячом. Он постоянно у меня соскальзывает. В прошлый раз вообще укатился за линию площадки. Ты будешь меня поддерживать?

Что‑то неприятное дрогнуло в уголках губ Ясмины, но Диана совсем ничего не замечала.

– Мне нужно сейчас переодеваться. Так что вряд ли я смогу присутствовать на твоем выступлении. А чтобы так не волноваться, нужно просто больше проводить времени на тренировках.

– Да, ты права, – поспешно ответила Диана. – Хорошо. Ты иди скорее переодевайся, а то времени не так много.

Ясмина одарила ее своей дежурной улыбкой и удалилась в переодевалку. Оказавшись за ширмой, она обессиленно опустилась на длинную лавочку. Как и у всех девочек, у Ясмины были свои страхи и переживания, но, заняв позицию сильного лидера, она сама намеренно лишила себя права на слабость. Никогда и ни перед кем Ясмина не выказывала своего чрезмерного волнения и уж тем более страхов. А страхов у нее был вагон и маленькая тележка. Она боялась всего. Боялась, что лента скрутится, мяч укатится, скакалка спутается. Но больше всего Ясмина боялась, что кто‑то из ее региона может оказаться лучше. Когда она смотрела на незнакомых гимнасток из других городов, она не так переживала, как когда на площадку выходила Диана. Ее вечная соперница. За эти годы Диана выросла и окрепла как гимнастка и как личность. Она постоянно наступала ей на пятки. И Ясмине приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы обставить соперницу. Порой она доводила себя до изнурения на тренировках, только бы вырвать хотя бы полбалла у Дианы. И даже когда они выступали вместе в командных соревнованиях, Ясмина стояла чуть поодаль, дула себе на сырые ладони и повторяла внутри себя одну и ту же мантру: «Чтоб ты провалилась». Жажда внимания тренера, болельщиков, первенства доводили ее до безумия. Порой она не могла спать из‑за своих переживаний. Бывало, на тренировке Диана могла превосходно оттанцевать с обручем. И хотя это была всего лишь репетиция, но даже тогда у Ясмины начиналась глубокая депрессия. После таких тренировок она приходила домой, запиралась в комнате, ни с кем не хотела говорить, орала на Юми, переворачивала все в свой комнате вверх дном, отказывалась есть. Безусловно, Ясмина была лучшей, и все это знали, но для самой Ясмины этого было мало. Жадность признания и внимания доводили ее до того, что она могла нарочно подставить девочку из своей же группы, если та будет слишком много паясничать. Как‑то раз она как лидер группы настояла на том, что одну из спортсменок удалили из состава. И сделала Ясмина это лишь потому, что ей очень не понравилось, что девочка на репетиции позволила себе раз покомандовать. Было это так: шесть девочек, включая Ясмину, готовились к групповому выступлению с обручами. Во время исполнения номера Ясмина командовала составом. Перед каждым выпадом или броском раздавалось ее короткие и ясное «и», после чего гимнастки синхронно перекидывали обручи друг другу. И вот однажды какая‑то несмышленая девочка Катя по своей простоте во время репетиции после очередного пируэта выкрикнула «и». Вмиг над ковром взмыли мерцающие кольца и также ловко были пойманы составом. Ясмина тут же прервала репетицию.

– Здесь я командую, – белыми от злости губами заявила она. – Чтобы это было в первый и в последний раз.

Все рассмеялись и заверили, что это была просто шутка. Да, все на самом деле так и было; обычное ребячество. Но Ясмина восприняла это совсем иначе. Она решила, что эта дерзкая Катя сделала это нарочно, чтобы подорвать ее авторитет. Другого быть не может. Если так и дальше пойдет, то вскоре весь состав начнет ее игнорировать. Рассуждая так, Ясмина решила во что бы то ни стало убрать соперницу. И вот что она сделала: на очередной поддержке Ясмина чуть пригнула колени и вся нагрузка легла на хрупкие ноги Кати. Из‑за чего гимнастка, которую они вдвоем поддерживали, скатилась вниз и ударилась головой. Конечно же, всю вину переложили на бедную Катю и с подачи Ясмины ее тут же заменили другой спортсменкой. Вот такое бессовестное существо выросло из той маленькой кудрявой девочки, которая так трогательно улыбалась, будучи еще совсем малышкой. Даже сейчас она обладала необычной внешней красотой, какой обладают дети смешанных кровей. Но вся ее красота была отпугивающей, холодной. Как‑то не по‑детски блестели ее глаза.