Инквизитор. Часть 6. Длань Господня

Волков только махнул рукой. Нет, он не собирался усугублять неприязнь. Он подумывал о том, что впоследствии, если не придётся отсюда бежать, с горцами лучше жить в мире. Ни к чему делать из них кровных врагов. Одно дело – война, и совсем другое дело – ненависть.

– Забирайте, но я не знаю где ваш капитан, – сказал он. – Может, он в реке.

Когда бой закончился, весь берег у воды был усыпан оружием и доспехами, которые горцы сбрасывали с себя, прежде чем кинуться в воду. Доспехи и оружие уже собрали. Мертвяки были уже не нужны, солдаты стащили с них доспехи и одежду, если она была хороша.

На берегу валялось девятнадцать человек. Еще семеро были изрублены в трёх лодках, и были ещё мёртвые в воде, но тех никто не считал, может, капитан был среди них.

– Я позову сюда людей, – сказал парламентёр, – мы поищем капитана.

– Шестерых будет довольно, – ответил кавалер, – и чтобы все были без железа.

– Как пожелаете, господин фон Эшбахт. – Офицер горцев поклонился и пошёл к лодке.

– Так мы что, и капитана их зарезали? – тихо спросил Бертье, когда парламентёр ещё не отошёл далеко.

– Кажется, что так, – ответил Волков.

– Ах, какое славное вышло дело, – скалился Роха. – Ни одного убитого у нас, а мы их целую кучу набили, да ещё и капитана прикончили. Будут теперь знать, чёртовы безбожники, как к нам соваться.

– И то верно, – сказал брат Семион, неожиданно для всех появившийся среди офицеров, – подумают теперь дети сатаны, как оспаривать волю Божью, как противиться Длани Господней.

Все были с ним согласны. Все улыбались, может быть, и иронически, но спорить со святым отцом никто не собирался. И Волков, не боли у него шея, тоже улыбался бы. А сейчас он только морщился от боли, пытаясь крутить головой.

 

Люди Волкова стали готовить завтрак, все после дела были голодны. Горцы приплыли, стали собирать мёртвых. Помимо тех, что были убиты на берегу и в лодках, нашли ещё одиннадцать мёртвых в реке. Перед тем, как отдать этих, Роха пошёл и потребовал, что бы с найденных в реке сняли доспехи.

– Моим ребятам не хватает доспехов, – Скарафаджо словно специально злил приплывших горцев, – ваши доспехи нам будут кстати.

Ещё и смеялся при этом.

Горцы с мрачными лицами выполнили его требование беспрекословно, хотя он был с ними не только насмешлив, но и груб.

Трижды они плавали на свой берег, отвозили полную лодку своих павших, но капитана так и не нашли.

– Многие потонули в реке, там, где глубже, – сказал Бертье, глядя на последнюю уплывающую лодку с мертвецами, – как мы их смяли и загнали в воду, так многие стали уплывать. Видно, не все успели весь доспех снять или не все умели плавать хорошо. Вот и капитан их там же, на дне, наверное.

– Лишь бы не выплыл, – отозвался Роха.

– Да, – согласился с ним Рене, – лучше он пусть там лежит, чем здесь ходит.

 

Когда солдаты и офицеры стали есть, он есть не мог. Во‑первых, болела шея, голову не повернуть, во‑вторых, он не знал, что будут делать горцы дальше. Где они? Часть их всё ещё торчала на берегу.

Лодок у них теперь, конечно, было мало, но чёрт их знает, может, ещё пригонят от Мелликона. Там, у пирсов, этих лодок и барж десятки. А вдруг сунутся опять, только не в этом месте. Вряд ли, конечно, такое случится. В этот раз так им дали крепко, что теперь только самый сильный командир осмелится ещё раз пробовать высадиться. Интересно, вправду ли капитан их погиб, или они врут, задумав что‑то.

– Чёрта с два они теперь сунутся, – убедительно говорил Роха.

– Да, – соглашался с ним Бертье, – разбредутся по своим домам, будут раны зализывать.

– Хорошо бы, если бы так было, – поддерживал разговор Рене, – если действительно их капитан погиб, точно разбредутся, пока нового не выберут им.

Волков ушёл от них, был на берегу, смотрел на реку, на весёлых обедающих солдат. Которым, кстати, нужно было платить за этот поход. Если офицерам он платить не собирался, они всё понимали, знали, что воюют за свои домишки и наделы земли, что он им жаловал. А вот с солдатами такое не прошло бы. Двести пятьдесят монет, а то и триста, будь добр, приготовь. И чем больше дней он будет держать их на берегу, тем больше ему придётся заплатить. Вместо радости от победы одолевали его все эти мысли да боль в шее.

Но Господь милостив, прибежал дозорный солдат с западного холма и сказал, что кавалера спрашивают господа, но дозорные их задержали.

– Представились? – насторожился Волков.

– Ага, говорят, что они соседи ваши, зовут их Гренеры.

– Пусти.

Да, это был его сосед и один из его сыновей.

– Идите, идите и кланяйтесь, Карл, – говорил сосед своему сыну слезая с лошади. – Кланяйтесь этому рыцарю. И я ему поклонюсь.

Оба они кланялись немного обескураженному Волкову. Тот поклонился им в ответ.

– Надеюсь, вы помните меня, сосед, – говорил пожилой мужчина, – я был у вас по весне с двумя моими младшими сыновьями.

– Помню, помню, – отвечал кавалер, хотя помнил этого господина смутно, – только имени вашего не припоминаю.

– Гренер, Иоахим Гренер, а это мой сын Карл, мы из поместья Гренер, что в десяти милях отсюда вниз по реке, – говорил пожилой помещик.

– И что же вас привело сюда, друг мой? – спросил его кавалер. – Может, какая нужда?

– Да какая же нужда, наоборот, счастье, добрый мой сосед, счастье, которого я ждал многие годы, и виновник этого счастья – вы.

– Неужели? – Не понимал Волков.

– Мужики мои ставят сети прямо сразу за вашей границей, пошли сегодня проверять их, а там мертвяк! Даже два! И по одёжке совсем не наши, не лодочники, мы их по исподнему опознали, собаки горные, чтоб им пусто было. Я как раз недалеко был, они меня и позвали. А пока ехали, так ещё нашли двоих, их течением вынесло к траве, к берегу прибило утопленников. Плавают притопленные. Я уже думал, что баржа или лодка перевернулась, может, от жадности её перегрузили дураки, а она и потони. Но нет. Вижу, порубленные двое. Видно, резали их перед тем, как в реку бросить.

Волков молчал, ничего не говорил, только чуть улыбался, глядя на соседа. И Максимилиан молчал. Стоял за его спиной. И сын соседа молчал, слушал отца почтительно.

А Гренер всё говорил: