Дневник профессора Гаросса

Долго ещё перевариваю случившееся, пока, наконец, не вспоминаю о бродяге. Пора разобраться с ним. Выключаю форсажную установку Додди и сбавляю скорость до ста двадцати. От погони мы отделались – правда, какой ценой! – так что теперь можно собраться с мыслями и определиться, что делать дальше. За десять лет журналистской работы я побывал в разных передрягах, но на этот раз, кажется, влип основательно. С Космическим Обществом шутки плохи. Хорошо ещё, что Таррен с Сьюзи не поехали со мной. Счастливчики! Сидят себе в мягких креслах и потягивают вино, а тут… стоишь на лезвии ножа. Одно неверное движение и можешь получить рану. Смертельную, чёрт возьми! Теперь как‑то надо выпутываться из этой истории. Прежде всего, конечно, нужно как следует расспросить бродягу. Где он там? Оборачиваюсь. Тот с тревогой смотрит назад. В руке у него по‑прежнему зажат пистолет.

– Успокойся, пока мы в безопасности, – говорю ему, делая ударение на слове «пока», – но, чтобы избежать неприятности и в дальнейшем, мы с тобой должны хорошенько поработать мозгами. А чтобы работа была продуктивней, тебе придётся ввести меня в курс дела. Итак, начнём. Что вы там не поделили?

– Ну? – переспрашиваю, устав ждать ответ. – Что ты там натворил? Судя по всему, уголовщиной здесь не пахнет, хотя личность для этого ты самая подходящая. Так что они от тебя хотят?

Старик молчит. Проклятье! Втянул меня в историю, а ведёт себя так, словно мы на увеселительной прогулке. Раскрываю рот, чтобы выплеснуть скопившуюся во мне злость, и вдруг слышу:

– Очень многого.

– Исчерпывающий ответ, – ехидничаю. – И какой же глубокий вывод я должен из него сделать?

Опять молчание, и это выводит меня из себя.

– В общем, так, старик, мне надоела игра в молчанку. Ты толкнул меня в пасть «кротам», и я вправе знать из‑за чего рискую, не так ли? Или ты считаешь, раз у тебя пушка, ты можешь делать всё, что хочешь? Так вот, ты ошибаешься. Если ты будешь продолжать изображать из себя немого, я вышвырну тебя вон, и тогда ты сможешь найти себе такого попутчика, которого вполне устроит твоё молчание. А я не намерен жертвовать своей шкурой ради идиота, который не хочет говорить. Я ясно выразился?

– Вполне, – он убирает пистолет, отчего я незаметно вздыхаю с облегчением, и говорит. – Поверьте мне, я искренне сожалею, что всё так получилось. Впрочем, если бы вы не стали разыгрывать из себя оскорблённого сноба, а сразу бы тронулись в путь, как собирались, то…

Он осекается, наткнувшись на мой возмущённый взгляд.

– Ещё раз прошу меня извинить, – продолжает он, – за то, что теперь у вас из‑за меня будут неприятности…

– Неприятности? – рассерженно фыркаю я. – Бесследно исчезнуть или, в лучшем случае, остаться на всю жизнь калекой – это ты считаешь неприятностями?

– Простите? – переспрашивает он.

– Ладно, – говорю примирительным тоном, – у нас не так уж много времени, чтобы тратить его на пустые разборки. Выкладывай в чём дело.

– Хорошо, я расскажу вам, – соглашается, наконец, бродяга. – Рано или поздно всё равно придётся кому‑нибудь это сделать. Так почему бы не вам?

Старик смолкает. В зеркало вижу, как он о чём‑то напряжённо думает. Это подстёгивает моё любопытство. Кто же ты такой, старик?

– Ну? – поторапливаю его.

– Я не рассказал вам сразу только потому, что не хотел лишать вас покоя. Да, да, обыкновенного душевного покоя. Разумеется, притом условии, если бы нам повезло. Я хотел остаться для вас одним из беспокойных попутчиков, которые, в конце концов, забываются. Но нам не повезло. И раз вы настаиваете, а вы, конечно, вправе это делать, я расскажу вам. Но знайте, когда‑то я тоже был молод и даже богат, и то, что вы сейчас видите, результат излишнего любопытства.

– Очень трогательно, – перебиваю его, – но не отвлекайся от темы.

– Хорошо… Кстати, а как вас зовут?

– Стивз Харрис, – отвечаю машинально. – А что?

– Стивз Харрис… Стивз Харрис… – несколько раз повторяет он, стараясь что‑то вспомнить, и вдруг оживляется. – Харрис! Тележурналист?

– Да.

– Телекомпания «Би Эрн», кажется… Верно?

– Верно, – всё больше удивляюсь я.

– Я вас помню. «Пустыня» и «Мёртвые города» – кажется, это ваши работы?

– Мои…

Моё удивление бесконечно. Он назвал фильмы, которые я снял почти десять лет назад, будучи начинающим и амбициозным журналистом и благодаря которым стал известным. Тщетно пытаюсь вспомнить, видел ли я когда‑нибудь этого старика? Я уже не сомневаюсь, что под неприглядной экипировкой скрывается отнюдь не бродяга. Незнакомый по конструкции кейс и пистолет – подтверждение этому.

– Впечатляющие фильмы, – слышу тем временем его усталый голос. – Ну что же… это удача. Вам я могу доверить всё. Кстати, мы с вами знакомы. Довольно‑таки давно и неплохо. Но не удивительно, что вы меня не признали. Уж слишком я постарел и изменился за последние годы.

– Да кто же вы такой, а? – не выдерживаю я и тут с ужасом понимаю, что знаю, кто он.

– Я – Тони Гаросс…

 

7

 

Я догадываюсь об этом раньше, чем он открыл рот, и всё же его ответ приводит меня в шок. Миллиардер‑психопат, самый богатый и самый опасный человек в стране, и у меня в машине! Неуправляемая «Джесси» едва не съезжает в кювет, и лишь моё экстренное вмешательство позволяет избежать аварии. Я потрясён, растерян и понятия не имею, как вести себя дальше. Впрочем, парень я битый и минутная слабость скоро проходит.

– Тони Гаросс? – всё же ошеломлённо повторяю я.

– Тот самый, – кивает головой бродяга. – Вы удовлетворены?

– Да… Нет… То есть я… Проклятье! – злюсь на себя за свою растерянность.

– Ну вот, – укоризненно говорит профессор, – а ведь я, в сущности, ещё ничего не сказал.

– Вы так считаете? А, по‑моему, вполне достаточно.

– Ну зачем же так, Харрис?

Действительно, зачем? Беру себя в руки. Во мне вспыхивает профессиональный интерес, и я, как можно спокойнее, спрашиваю:

– Тогда пару вопросов, профессор. Можно?

Вместо ответа он кивает на лежащие бутылки с газировкой.