Дневник профессора Гаросса

Я и не собирался, хотел только напомнить, что в прошлом месяце мы уже обсуждали с ним этот вопрос и пришли к единому мнению. Я не был ловеласом, наоборот, я был довольно стеснительным парнем по отношению к противоположному полу, и потому чувствовал себя довольно неуютно в компании женщин. Но, несмотря на этот недостаток, я всё же, как и все нормальные мужики, надеялся когда‑нибудь встретить свою прекрасную половину и прожить с ней долго и счастливо. Мне самому давно хотелось обзавестись семьёй, родить детей и жить полнокровной жизнью семьянина. Но до сих пор мне почему‑то попадались только охотницы за моей фамилией и моим состоянием. И вот, когда мне исполнилось сорок, а я так и не встретил свою любовь, я решил последовать совету дяди и дал согласие на свадьбу с дочерью второго по величине банкира в стране. Но дядя, видно закрутившись в делах, забыл об этом и продолжал развивать свою идею.

– Я уже всё продумал. У Тагевере есть дочь. Единственная наследница. Правда, она лет на пять тебя постарше и её не назовёшь красавицей. Зато у её папаши красивый капитал. И он будет твоим, Тони. И пусть Мекки не блещет умом, зато будет тебе преданной женой и, самое главное, не будет совать нос в твои дела. Да, я сегодня же займусь этим, – он поднялся и, не переставая говорить, заходил по кабинету. – Это решено, не так ли?

– Да, я же…

– Ну, тогда больше не будем об этом, – бесцеремонно оборвал он меня. – Я пришёл к тебе совсем по другому вопросу.

– Какому же?

Сколько лет я знал Орсона, и он всё время удивлял меня своей манерой вести разговор.

– Ты ведь знаешь, Тони, что наш самый крупный клиент – это Космическое Общество? – начал он.

– Разумеется.

– Так вот, его финансовый представитель в нашем банке Хук Хоуп – мой давнишний приятель. Вчера он случайно услышал разговор своего шефа с каким‑то незнакомым парнем. Смысл разговора Хоуп не понял, но несколько раз слышал твоё имя.

– Ну и что? – не понял я.

– Идиот! – возмутился мой управляющий. – Твоё имя произнесли в стенах Космического Общества! И тебе это ни о чём не говорит? Запомни, мой мальчик, ТАМ просто так не произносят ни чьих имён. Тебе понятно?

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что ты можешь влипнуть в неприятную историю. Им могла надоесть твоя стряпня. И, если это так, тогда… – он многозначительно развёл руками.

– А если… – хотел было предположить я, но он не дал договорить.

– Ах, если бы знать, что они против тебя затевают, Тони. Поверь мне, у них существует много способов избавления от слишком надоедливых.

– Чепуха! – не поверил я. – Они не посмеют! Как ни как, а я всё же…

– Эх, Тони, Тони, малыш, – Орсон сожалеющее покачал головой, – ты один не знаешь того, что известно всем. «Спейсер» – это огромная власть. И не только в нашей стране. Он как игрушкой вертит нашим парламентом, вмешивается в управление других государств и может сместить неугодное ему правительство в любой стране. А что им стоит разделаться с одним человеком, пусть даже с таким громким именем, как у тебя? Если им нужны только твои денежки, то это полбеды. Хотя, если они будут иметь дело с тобой, то обязательно постараются надуть тебя. Ну, а если дело не в этом?

– Ну зачем же так мрачно? Я думаю… – я попытался свести всё к шутке, но дядя был серьёзен как никогда.

– Я думаю, что тебе надо уехать заграницу. Под чужим именем, – заявил он. – На год, может, на два. Пока всё не уляжется. Куда‑нибудь на юг или на запад за Океан. Поживёшь там среди своей природы, отдохнёшь. Там ещё есть на что посмотреть. У меня имеются связи среди контрабандистов. Они помогут мне устроить всё так, что в «Спейсере» будут долго ломать голову над тем, каким образом ты исчез с их горизонта. Пока я буду здесь устраивать твои дела, ты можешь там расслабиться. Хватит сидеть в кабинете и заниматься писаниной. Не стесняйся в расходах, но и особо не усердствуй, чтобы не привлечь внимание агентов Космического Общества. Позже я постараюсь переправить к тебе Мекки, дочь Тагевере. Там вы познакомитесь, пообвыкнете друг к другу. Там же и сыграем свадьбу. А когда я буду уверен, что тебе ничего не грозит, вы вернётесь.

– Но сейчас я не могу уехать, – я вовсе не разделял опасений дяди и совсем не собирался куда‑либо уезжать. – У меня здесь много незаконченных дел.

– Речь идёт о твоей жизни, мальчик, – напомнил Орсон, – и ради этого стоит забыть о делах. К тому же, писанину ты можешь взять с собой, если тебе это так необходимо.

– Но у меня скоро международная конференция! На ней я обещал представить свою новую книгу, над которой работаю вот уже несколько лет. Я не могу подвести своих коллег.

– Боюсь, они не оценят твою жертву.

– Но ведь это только твои предположения, Орсон! С чего ты взял, что меня собираются убить? Ничего не понимаю. Я должен бросить всё и, сломя голову, тайком, как какой‑то уголовник, бежать заграницу, только потому, что какому‑то идиоту вздумалось назвать моё имя в стенах Космического Общества. Это же смешно! Моё имя известно всей стране. И его могут произносить где угодно, когда угодно, кто угодно и сколько угодно!

– Ты наивен, как младенец! Поверь моему чутью, Тони, малыш, это очень серьёзно.

Я внимательно посмотрел на его озабоченное лицо. Что‑то шевельнулось у меня в груди, и я решил согласиться.

– Ну хорошо, я уеду сразу после конференции.

– Ты с ума сошёл! – возмутился тот. – Нет, вы только посмотрите на этого ненормального! Речь идёт о его жизни, а он мне одолжение делает! Оставайся, упрямец, и делай всё, что хочешь. Но когда у тебя возникнут проблемы, не беги ко мне за помощью. Я уже ничем не смогу тебе помочь. Тебе это понятно, бумажная твоя голова? Впрочем, у тебя есть ещё время. Думаю, дня два – не больше. Так что хорошенько подумай. А я пошёл. У меня нет времени, чтобы тратить его на пустые разговоры с тобой.

Орсон ушёл, но тревога его осталась и постепенно начала передаваться мне. Часто случалось так, что его, казалось бы, не обоснованные, предположения сбывались. Подозреваю, что иногда он нарочно облекал в форму предположений то, что знал наверняка. Поэтому к его словам стоило прислушаться. И всё же не верилось, что из‑за такого пустяка мне может грозить опасность.

Прошёл час, а работа над статьёй всё не клеилась. В который раз просматривая материалы, я вдруг поймал себя на том, что в голове совершенно ничего не остаётся от прочитанного, и в ярости швырнул бумаги на стол. Чёрт знает, что такое! Ну что с того, что моё имя произнесли в «Спейсере»? Что тут такого, чёрт возьми? Нет, ему обязательно нужно было раздуть из этого целый детектив со слежкой, погонями и убийством в конце. Идиотизм какой‑то! Ну что мне может угрожать за это? Что? Нет, конечно, я никуда не поеду, пока что‑нибудь не прояснится в этом деле!