Дневник профессора Гаросса

– Странно тогда…

– В смысле?

– Да, вот думаю… на что они тогда надеялись, затевая это?

– На то, что влюблённый в природу болван, увидев их снимки, так обрадуется, что сразу выложит им сто миллиардов, а вместо процентов заберёт эти красивые цветные фотографии.

– Сколько, сколько? – ужаснулся Хаддар, прекратив жевать. – Нет, старина, такие деньги не в моей компетенции. Давай лучше выпьем. Что‑то сегодня вино на меня совершенно не действует. Наверное, этот прохвост – официант разбавил его водой. Давай попросим что‑нибудь покрепче.

– А, может, хватит, дружище? Поехали лучше домой.

– Рано ещё, – отмахнулся тот. – Мы не так уж часто с тобой встречаемся, чтобы так быстро расстаться.

Он подозвал официанта и заказал ещё вина. После того, как оно было выпито, мы ещё долго болтали с ним о всякой всячине, вспоминали студенческие вечеринки, обсуждали коммерческие дела Хаддара и закончили где‑то около часа ночи.

На мой взгляд, держался я неплохо, хотя и с трудом мог передвигать ноги, а равновесие держал с помощью телохранителя. Хаддар, выпивший больше меня, выглядел намного лучше, и потому на моё предложение отвезти его домой, рассмеявшись, ответил:

– Я вовсе не пьян, старина, так что можешь за меня не волноваться. Езжай, а я, наверное, ещё подружку навещу. Если хочешь, поедем вместе.

– Боюсь, что в таком состоянии я могу только разочаровать женщину, – отшутился я, еле ворочая языком; сейчас мне хотелось только одного – спать.

Глядя, как Хаддар тяжёлой походкой, держась за перила, направился к выходу, я повторно предложил ему помощь. Он опять отказался, но против того, чтобы мы проводили его до автомобиля, возражать не стал. Свой спорткар он оставил у входа. Там категорически запрещалось ставить машины, но ему, как сыну владельца этого заведения, было можно.

Первым на улицу вышел Лони, осмотрелся и разрешил выйти нам. Темнота, пронизанная разноцветной иллюминацией, плотным покрывалом окутывала город. Верхушки домов сливались с ночным беззвёздным небом. Прохлада приятно освежала хмельную голову.

С тревогой глядя вслед спортивному «Туруссу» друга, я невольно обратил внимание на его задний номер: четыре семёрки с буквами С и Х – Стрейз Хаддар. Ещё мелькнула мысль, что его легко запомнить. К примеру, номер своего «Джигуди» я не знаю до сих пор. Попытался его вспомнить, но Лони меня отвлёк, сказав, что и нам пора возвращаться. Мы вернулись в ресторан, чтобы через него попасть на подземную стоянку. Спускаясь в лифте, я попросил его покатать меня по городу. После такого количества выпитого мне просто необходимо было проветриться. Лони согласился. Подойдя к машине, он привычным жестом достал брелок и нажал на кнопку.

И тут случилось непонятное. Наш «броник», так между собой называли «Джигуди» телохранители, не откликнулся на сигнал брелока. Я ещё не успел осознать, что бы это могло означать, как встревоженный Лони тут же закрыл меня собой и прижал к автомобилю. Осматриваясь по сторонам, он потянул за ручку задней двери. Та почему‑то оказалась незапертой. Тогда он распахнул её, быстро заглянул внутрь и, убедившись, что в машине никого нет, грубо запихнул меня в салон. Когда грозит смертельная опасность, тут уж не до церемоний. Это я понимал, несмотря на своё плачевное состояние, и поэтому нисколько не обиделся на телохранителя. Пока я пытался принять вертикальное положение и поудобнее сесть, он заскочил на переднее сидение и заблокировал остальные двери. Теперь нашим жизням ничего не угрожало. Если верить Орсону, наш «Джигуди» мог выдержать выстрел из гранатомёта.

– Ты забыл её закрыть? – сделал я предположение, с трудом выговаривая слова.

– Я никогда не забываю, сэр, – ответил Лони, перелезая на своё место. – Кто‑то вскрыл «броник». Вопрос – для чего?

Я был слишком пьян, чтобы сходу ответить на такой вопрос, потому выдал лишь многозначительное «м‑м‑м». Не много подумав, Лони сунул ключ в замок зажигания и включил бортовое питание. Панель приборов не зажглась.

– Вот и ответ на наш вопрос, – резюмировал он.

– Какой? – пролепетал я.

– Похоже, что‑то сотворили с аккумулятором.

Он нагнулся и потянул рычаг открывания капота. Щёлкнул замок, и капот подскочил, показывая, что он открыт. Прежде чем выйти из салона, Лони достал пистолет и взвёл курок.

– Пойду, посмотрю, – повернувшись ко мне, объяснил он свои действия и добавил. – Я сейчас выйду, а вы заблокируйте дверь. И если что, вызывайте полицию.

Как только он захлопнул за собой дверь, я сразу же её заблокировал. Затем попытался сосредоточиться и сконцентрировать свои мыслительные способности, чтобы проанализировать происходящее. Но это было нелегко сделать. И когда телохранитель, постучав в окно, попросил открыть дверь, у меня так ничего и не получилось.

– Ну и что там? – поинтересовался я, когда он сел за руль.

– Так и есть. Сняли клемму. Теперь, сэр, возникает другой вопрос – зачем?

Я откинулся на спинку сидения и повторил недоумевая.

– Действительно, зачем?

– Это сделали неспроста, сэр, – после некоторого раздумья сказал Лони, включая зажигание; мощный мотор утробно заурчал. – Может, нам лучше отменить прогулку и вернуться домой?

Тревога всё‑таки пробила алкогольный заслон и просочилась в моё серое вещество. Я почувствовал, что начинаю трезветь, а значит, и здраво рассуждать. На ум почему‑то сразу пришёл Хаддар, и меня охватило беспокойство. Он был слишком пьян, чтобы управлять автомобилем. В таком состоянии можно запросто попасть в аварию. Надо попробовать помешать этому. Без сомнения, за то время, что мы потеряли, Хаддар на своём спорткаре успел уже далеко уехать. Но Лони отлично знал город и мог попасть на Верд‑Ходда раньше его – тот не мог не миновать магистраль, если, конечно, направлялся к себе домой, – и это был наш шанс.

– Позже, – ответил я, – а сейчас попробуй догнать Хаддара. Боюсь, как бы с ним что‑нибудь не произошло. Если он поехал домой, ты сможешь догнать?

– Если повезёт, мы сможем перехватить его у перекрёстка на Хайд‑Парк, – ответил Лони. – Я знаю короткую дорогу. Плюс нарушение скоростного режима.

– Едем! – скомандовал я. – Нарушения я беру на себя.

Выехав из стоянки, мы свернули на Корл‑Ходда. Последствия тумана – маслянистые пятна – были уже ликвидированы специальными уборочными машинами, и шоссе теперь блестело, отражая огни фонарей и реклам.

– Я вот что думаю, сэр, – сказал он, набирая скорость, – как они открыли «броник»?