Дневник профессора Гаросса

За ужином я опять попробовал что‑нибудь узнать о жизни Клода, но тот ловко ушёл от моих расспросов и перевёл разговор на животных. Оказалось, он неплохо разбирался в зоологии.

– Вы учились на зоологическом факультете? – удивился я.

– Всё гораздо проще, профессор, – засмеялся тот, – просто до вас я целый месяц общался с вашим коллегой.

После ужина Клод принёс мне несколько книг.

– Это вам для теории, – пояснил он и, уходя, добавил. – И помните, если что – я рядом.

Он ушёл к себе. Я слышал, как он плюхнулся на диван и включил видеомагнитофон.

Я же выбрал себе книгу по астрономии и так увлёкся ею, что не заметил, как пришло время сна. Когда Клод сообщил об этом, то я, памятуя наказы Голда, безропотно подчинился: разделся и, выключив свет, забрался под одеяло. Засыпая, подумал: ещё вчера я только пообщался с представителем Космического Общества, а уже сегодня лежу в их постели. Неужели они и в самом деле так далеко шагнули в космонавтике, что способны отправить пилотируемый корабль в другую галактику? Бред какой‑то, мелькнуло у меня в голове, и я уснул.

Так прошёл мой первый день в стенах Космического Общества.

 

23

 

На следующий день, когда после прохождения медкомиссии мы с Клодом вернулись в свои пенаты, к нам зашёл Чолдрен Голд. Я был доволен результатами медицинского осмотра и пребывал в приподнятом настроении. Врачи не обнаружили во мне ни одного изъяна и признали абсолютно здоровым и пригодным для полёта. Голд же, напротив, был суров и мрачен, но я на радостях не придал этому значение. Он сделал знак Клоду, и тот вышел.

– Вы уже начинаете меня раздражать, профессор, – начал сразу секретарь президента, как только за моим помощником закрылась дверь, – несмотря на все мои предупреждения, вы опять за своё. Я же просил вас, чтобы вы не приставали ни к кому с вашими глупыми вопросами. Разве нет?

– Но должны же мы о чём‑то разговаривать, – я попытался отшутиться, но тому было не шуток.

– Разве я не говорил вам, что ваше любопытство может закончиться очень плачевно, если не для вас, то для других? Вы что, идиот или с рождения такой безалаберный? Повторяю ещё раз, поверьте мне, последствия вашего легкомыслия могут быть очень печальными. Вот вам наглядный пример.

Он достал видеокассету и сунул её в моноблок. Затем взял пульт и включил телевизор, а потом видеомагнитофон. На кассете была запечатлена автомобильная авария, в которой погиб Хаддар. Кто‑то старательно заснял, как мой друг на полном ходу врезался в выехавший на перекрёсток на красный свет рефрижератор. Просматривая этот видеоролик, я лишь убедился в том, что эту аварию подстроили. Теперь я знал, кто снял клемму с аккумулятора и с какой целью. Они не хотели, чтобы я помешал их замыслам.

– Убийцы! – не выдержал я.

– Нет, профессор, – со злостью ответил Голд, – это вы убийца! Это вы убили его!

Его лицо сделалось жестоким. Два маленьких вечно лихорадочно мечущихся зрачка вдруг замерли и уставились на меня. От них повеяло могильным холодом, и я весь внутренне сжался.

– И знаете, почему погиб ваш друг? – наседал он на меня. – Потому что вы рассказали ему то, что обещали хранить в тайне. Наш человек попытался вас остановить, но вы лишь оскорбили его. Я же предупреждал вас, что это секретная информация и об этом никто не должен знать. Вы дали слово. Мы вам поверили, но вы нас обманули.

– Но, – растерянно пробормотал я в оправдание, – я посчитал ваш рассказ блефом. Выдумкой, чтобы выудить у меня деньги. И поэтому…

– А какая разница, профессор? – грубо прервал меня Голд. – Правда – выдумка. Вы дали слово молчать, а слово нужно держать. Ваш телохранитель поплатился жизнью только за то, что сидел рядом с вами. Мы не уверены, что он слышал вашу болтовню, но мы не имели права рисковать. Ну, теперь‑то до вас дошло, профессор, что эти люди погибли из‑за вашего длинного языка? Что это вы убили их?

Вытаращив глаза, я с ужасом слушал его. Что за бред он несёт?

– Вам что, пришлась по вкусу роль убийцы? – продолжал Голд. – Как только вы попали сюда, вас косвенно и прямо предупредили, что ваше любопытство не приведёт ни к чему хорошему. Так или нет?

– Так, – вынужден был признать я.

– Но вы же не плебей какой‑нибудь! Вы же человек, возглавляющий тройку самых богатых людей в стране, и вам начихать на то, о чём вас просят, не так ли? К счастью, Клод – парень не промах. И только благодаря этому, он ещё жив. Теперь‑то вы поняли, что ваше высокомерие и легкомыслие стоит невинным людям жизни? Задумайтесь об этом.

Голд резко развернулся и вышел. Я же, потрясённый услышанным, остался сидеть перед телевизором, по которому показывали, как носилки с телом Хаддара заталкивают в карету «Скорой помощи». В голове набатом звенела фраза Чолдрена Голда: «Это вы убили их!» Я долго не мог поверить в это. Но после, проанализировав произошедшее, пришёл к печальному выводу: «старый педик» был прав. Я дал слово и не сдержал его. И этот мой необдуманный поступок лишил жизни двух близких мне людей. «Но разве мог я тогда знать, рассказывая о визите Голда, какая участь им уготована после этого? – попытался я реабилитироваться перед своей совестью, но тут же сам себе с горечью ответил. – Наверное, должен был».

ЭТО ВЫ УБИЛИ ИХ!

Эта фраза стала долбить меня как молот наковальню. Я, наверное, сошёл бы с ума, если бы не пришёл Клод и не позвал меня на тренировку. Физические нагрузки отвлекли меня, но ночью, когда я, расслабившись от усталости, стал засыпать, в ушах снова прозвенели эти ужасные слова: «Это вы убили их!»

Так продолжалось пару дней. Днём, загруженный до предела, я забывал обо всём, а ночью мучился угрызениями совести. Я стал плохо спать, пропал аппетит. Моё состояние обеспокоило Клода, и он показал меня врачу. Психолог вылечил меня за два сеанса. Ко мне снова вернулось спокойствие, сон и желание жить. Но до сих пор гибель Хаддара и Лони гложет меня как неизлечимая кровоточащая рана.

С Клодом мы подружились. Он оказался довольно общительным и отзывчивым парнем и, как я и предполагал, обладал редким складом ума. После разговора с Голдом, я перестал надоедать ему с расспросами, но он сам пошёл на контакт. Я воспринял это очень осторожно и, лишь убедившись, что это для него безопасно, ответил взаимностью.

Ничего не боясь и не таясь, мы могли разговаривать только в бесконечных коридорах, когда шли на тренировки или в столовую, потому как во всех помещениях были установлены высокочувствительные микрофоны и видеокамеры. Но, несмотря на краткость наших разговоров, мне удалось узнать о нём достаточно много.