Доктор Шифр

Андрей вспомнил, как с начала десятого класса по пятничным вечерам они с парой пацанов заваливались в этот двор – как раз на закате. Именно в том доме, рядом с которым он оказался сейчас, вместе с мужем и старенькой матерью жила его учительница по физике. Почти каждый выпускник, готовившийся к поступлению в военное училище, подтягивал знания именно на факультативах Алины Спиридоновны, ибо она была самым подкованным физиком округа. Покойный брат Петр в свое время тоже успел позаниматься с ней.

Большинству пацанов такие занятия здорово помогали на вступительных экзаменах; Андрей же, сам по себе неплохо соображавший в физике, регулярно посещал внеклассные занятия лишь по одной причине: в обществе Алины Спиридоновны было просто интересно находиться.

Каждую пятницу (реже – воскресенье) они с парнями заваливались к учительнице на огонек. При себе – типичные пакеты начала нулевых: с принтованными тюльпанами, пейзажами или (у тех, кто посмелей) полуголыми красотками. В пакетах – тетрадка, пара учебников, сборник задач.

Даже в конце рабочей недели Алина Спиридоновна встречала с неизменным оптимизмом и настроем выложиться по полной. В свои пятьдесят с гаком она обладала удивительной витальностью и живостью темперамента.

Первый час им еще удавалось сохранять концентрацию на предмете, решая задания, но потом школьники убалтывали учительницу, выуживая из нее очередную полуфантастическую историю.

А рассказывать Алина Спиридоновна умела! Однажды она обронила фразу, которую молодой Андрей Волошин запомнил навсегда. «Вообще‑то, – сказала учительница, – больше половины физических законов – ерунда, которую можно обойти».

Произнесла она это заговорщическим тоном Морфеуса из «Матрицы», наклонившись поближе к ученикам и хитро блеснув черными глазами. Андрею тогда показалось, что ему открылась Истина…

Волошин достал телефон, принялся листать список контактов, выискивая номер пожилой учительницы. Сколько же он у нее не был? Три года? Четыре? На втором курсе точно навещал. Значит, прошло пять лет. Помнила ли она Волошина – среднего ученика, который хоть и соображал в предмете, но отнюдь не блистал?

Решив, что не узнает, пока не попробует, Андрей отыскал нужный номер и нажал кнопку вызова. Дома ли Алина Спиридоновна? Учебный год только начался – она вполне может задерживаться в школе, подбивая расписание. Если, конечно, не вышла еще на пенсию…

Женщина ответила после четвертого гудка.

– Алина Спиридоновна, здравствуйте! Это Волошин Андрей…

Она сразу признала шифровальщика. Не последнюю роль в этом сыграло то, что номер Андрея до сих пор хранился в ее телефоне. Учительница спросила, как у него дела и когда уже молодой человек «соизволит проведать старушку». Андрей ответил, что как раз стоит возле ее подъезда.

– Так чего ты мнешься, как нерешительный юноша? – с неизменным задором усмехнулась она. – Давай поднимайся. Там и дядя Сергей скоро подойдет.

«Дядей Сергеем» был ее муж. В дополнение к этой опции он являлся еще и классным мужиком. И экстрасенсом. Последняя характеристика была вроде как секретом полишинеля. Ни Алина Спиридоновна, ни сам дядя Сергей, ни их сын Олег никогда не афишировали умения главы семьи лечить наложением рук – за них работало сарафанное радио благодарных соседей.

Трудно сказать, третий глаз ли тут помогал или житейский опыт, но дядя Сергей имел способность очень точно определять болезненные участки – и либо рекомендовал конкретные лекарства, либо снимал недуг сам. Некоторое время он даже вел частную практику, получая ощутимый дополнительный заработок, но вскоре схлопотал от жены. «Нельзя брать с людей деньги за то, что даровано тебе Господом, – наставляла его учительница физики, – иначе вернуть придется в многократном размере». С тех пор дядя Сергей врачевал бесплатно.

И только сейчас Андрея осенило: а ведь способности дяди Сергея отдаленно напоминают его собственные! А что если муж Алины Спиридоновны видит человеческое тело так же, как с недавних пор наблюдает его Андрей, – расплывчатым узором, сияющим разноцветными красками?

От подобной догадки Волошин хлопнул себя по лбу. Вот же идиот! И как он сразу не смекнул обратиться за подсказкой к собрату‑экстрасенсу? Или все‑таки смекнул – на подсознательном уровне? В конце концов, не зря же из ступора он вышел аккурат возле дома своей бывшей учительницы.

Прежде чем звонить в домофон, Андрей сбегал до ближайшего продуктового и купил коробку конфет. Он помнил, что Алина Спиридоновна всегда отмахивалась от даров, ссылаясь на то, что это она предпочитает угощать гостей, а не наоборот. Тем не менее идти на поклон с пустыми руками было неудобно. Или просто стыдно: Волошин не давал о себе знать целых пять лет – и вряд ли бы заскочил, не возникни острая необходимость. А ведь, помнится, обещал зайти после выпускного в институте, похвалиться лейтенантскими погонами.

Это было одно из вроде бы необязательных обещаний, которые Андрей не выполнил. Поддержание крепких социальных связей никогда не являлось его сильной стороной. Кому‑то не составляет трудностей через пять лет молчания позвонить знакомому и поздравить с 23 Февраля. Андрею же подобные подвиги давались через силу.

В подъезд лейтенант прошмыгнул вслед за незнакомой женщиной. В ноздри ударил запах легкой сырости. Поскольку тетка смотрела на Волошина с высоким градусом подозрительности, он не стал заходить в лифт вместе с ней, а побежал вверх по лестнице. Он прекрасно помнил этаж, на котором жила Алина Спиридоновна, – пятый – и номер ее квартиры.

У Андрея вообще были простые взаимоотношения с числами: они привлекали шифровальщика некоей отстраненностью и холодной точностью. Номера телефонов и квартир, даты рождения и значения географических координат откладывались в голове Волошина моментально и практически без усилий с его стороны. Он был из тех, кто верил, что мир спасет математика.

Алина Спиридоновна открыла еще до того, как Андрей вдавил кнопку звонка, – она всегда так делала, когда Волошин с друзьями приходили на занятия. Не хотела, чтобы «их вопли будоражили соседей», да и звонок будил ее девяностолетнюю маму, которую Андрей, к слову, ни разу не видел, но знал, что она обитала за закрытой дверью дальней комнаты.

При первом взгляде Андрею показалось, что время учительницу совсем не тронуло. Алина Спиридоновна стояла в том же домашнем темно‑синем платье с юбкой в пол, а ее черные глаза блестели узнаваемым задором девчонки‑пацанки. Волошину и самому показалось, будто он вернулся в школьные времена. Однако, присмотревшись, он подметил, что седины в длинных вьющихся волосах изрядно поприбавилось, а углубившиеся морщины на лице красноречиво напоминали о пяти минувших годах.

Андрей неловко поздоровался, глуповато улыбнулся и уже собрался протянуть коробку конфет, но, к счастью, Алина Спиридоновна оборвала его жалкие потуги, шустро для своих пятидесяти с гаком (или уже шестидесяти?) лет отпрянув в сторону:

– Давай, заходи скорей. Соседей перебороздишь.

Она всегда так говорила. «Будете уходить – не шумите. Не хватало еще соседей перебороздить!» Андрей был рад услышать знакомый афоризм.

Он шагнул в прихожую, прикрыл дверь, топорно вручил конфеты.