Дуэт для скрипки и альта

– Да репетиция у нас вечером важная. – Грайлер поднялся с кровати, подошёл к столу, налил из чайника воды и стал жадно пить. – Шеф сказал, чтобы все были, на кону поездка в загранку, вот так, брат.

– Представляю, – Стелькин хмыкнул. – У тебя такой сушняк, ты же ни одной ноты не возьмёшь.

– Должен, – вздохнул Миша, снова беря стакан с водой. – Иначе не видать мне Германии как своих ушей, а мне позарез надо, ты же знаешь, мама болеет, отец один на трёх работах крутиться, а я тут бездельничаю.

– Понимаю, Мих, может и выгорит загранка. Слушай, а Лена, вроде, была ничего, – повторил Женя. – Худая только очень, плосковата, мне бы размера на два побольше, – мечтательно вздохнул он. – Интересно, какая у неё фамилия?

Тем временем Лена Авдеева готовилась провести первую репетицию с оркестром гнесинской академии, а главное – с приглашённым дирижёром из большого симфонического, её собственным отцом. Папа Лены был известным музыкантом, много лет руководил коллективом, ездил по всему миру. Оркестранты называли его за глаза «наш Францевич», уважали и любили его, несмотря на всем известную строгость и нетерпимость Авдеева к пьянству.

Леночка была очень талантлива, на международных конкурсах занимала первые места, и многие профессионалы прочили девушке большое будущее. Семён Францевич был чрезвычайно горд успехами дочери, покупал ей дорогую одежду, отправлял отдыхать летом в Италию и не скупился на карманные расходы. Единственное, что омрачало его восторги, это то, что Лена как‑то не особо стремилась делать карьеру. Её гораздо больше привлекала мысль о замужестве и молодые люди, с которыми Авдеев обходился безжалостно.

– Нет, нет и нет! – кричал он очередному ухажёру. – Ноги твоей больше в моём доме не будет! Ишь выискался, голодранец, ни кола, ни двора, а туда же, нос по ветру! Кобель!

Леночка краснела, жених исчезал навсегда, но через некоторое время на её любовном горизонте появлялся новый объект, и всё начиналось сначала.

Вчерашний поход в гнесинскую общагу по приглашению трубача Петухова взволновал Авдееву. Ей понравились оба – и Стелькин, и Грайлер. Женя своей искренностью и красивым низким голосом, Миша – балагурством и весёлостью. Кого из них выбрать в ухажёры – Леночка ещё не решила.

По тому как отец был взвинчен, девушка поняла, что сегодняшняя репетиция будет серьёзной, и ей придётся выложиться на все сто.

– Ноты не забудь! – крикнул Авдеев из коридора.

– Пап, не волнуйся, взяла! – ответила Лена, выходя из комнаты.

Семён Францевич придирчиво осмотрел дочь, отметил про себя уместность строгого чёрного брючного костюма, минимум косметики на лице и забранные в пучок волосы на затылке.

Едем! – властно приказал он.

Большой репетиционный зал Гнесинки был заполнен музыкантами: первые, вторые и третьи скрипки разыгрывались самостоятельно, группа духовиков пыталась настроить инструменты, ударник проверял барабаны и несколько раз звякнул тарелками. Миша Грайлер вбежал в зал за несколько минут до приезда дирижёра, успел вынуть гобой из футляра и попытался издать пару звуков. Вместо них получился лишь хрип да сип, как будто инструмент простудился и потерял голос.

– Чё, Мих, не звучишь сегодня? – спросил с издёвкой вчерашний гость, трубач Федя Петухов. – Сушняк?

– Иди ты! – Грайзлер смачно выругался и судорожно облизал пересохшие губы. – Кстати, Петух! – позвал он Фёдора. – Те девчонки, пианистки, которые с тобой приходили вчера, ты их хорошо знаешь? Про Лену можешь рассказать: кто она, откуда?

– Понравилась что ли? – хмыкнул Петухов. – Знаешь, чувак, я тебе так скажу, по‑честному, отвалил бы ты лучше от неё, и побыстрее.

– Ничего не понял, – искренне признался Миша. – Может, пояснишь? Надеешься на взаимность, Петух?

– Сейчас тебе действительность, Миха, пояснит, – засмеялся трубач. – Ты, главное, попей водички, а то на первых же тактах опозоришься, или вон попроси соседа, пусть трость тебе облизывает, пока ты воду глушишь как подорванный!

– Да отвали ты от меня! –огрызнулся Миша. – Лучше паузы считай, а то, неровен час, собьёшься!

– Идут, идут! – зашумели где‑то около двери, пропуская к дирижёрскому пульту высокого худощавого седого мужчину и стройную небольшую девушку в классическом брючном костюме со строгой причёской.

Грайлер не узнал её.

– Знакомьтесь, друзья! – начал Семён Францевич. – Студентка второго курса консерватории по классу фортепиано, молодая, талантливая, так сказать, особа – он довольно улыбнулся, и по совместительству моя дочь, Елена Авдеева. Сегодня она порепетирует с нами.

Девушка приятно улыбалась, оглядывая музыкантов.

– Миша! – вдруг воскликнула она, увидев знакомое лицо в группе духовиков.

Грайлер внимательно посмотрел на Лену.

– О! – удивлённо сказал он. – Привет!

– Что такое? – Семён Францевич проследил взгляд дочери в глубь оркестра.

– Ну всё, Мих, тебе хана! – радостно провозгласил Петухов. – Авдеев не потерпит нищету рядом со своей Леночкой драгоценной.

– А ты не умничай, – вскинулся Грайзлер. – Я тут вообще ни при чём, её не я окучивал, она Женьке понравилась, а я только шампанского предлагал, кажется, – неуверенно продолжил он.

– Стелькин на Ленку запал? – прыснул трубач. – Красавчик этот? Да у него миллион баб, я слышал, зачем ему ещё одна?

– Что такое? – повторил Авдеев, вглядываясь в музыкантов.

– Сиди смирно, не высовывайся, – предупредил Мишу Петухов шёпотом. – Авось пронесёт, если, конечно, Леночка не будет вступать с тобой в интимные беседы.

– Слушай, отстань, а? – так же тихо попросил Грайзлер. – У тебя вода есть?

– На, бери, бедолага, – трубач протянул пластиковую бутылку. Знаешь, как говорил мой батя, «если чуваку надо сыграть, он хоть задницей, а в нужное место дунет!» С тебя причитается!

Семён Францевич встал к дирижёрскому пульту, первый гобоист громко дал «ля», Леночка села за рояль, положила руки на клавиши и посмотрела вопросительно на отца.

Не зря среди музыкантов ходили байки о том, как Авдеев репетирует как зверь, иногда до обмороков оркестрантов от усталости, забывая о времени и отрабатывая каждый нюанс, такт, фразу. Через два с половиной часа сделали, наконец, большой перерыв. Грайлер опустил дрожащие руки на колени и закрыл глаза.

– Миша, привет! – вдруг услышал он насмешливый голос Лены. – Ты что, до сих пор не отошёл после вчерашнего? – она улыбнулась.

– Я, в общем, как‑то, вот… – промямлил Грайлер, невольно отодвигаясь. – Женька привет тебе передаёт, – выдавил он.

– Спасибо, он пусик, – протянула Леночка. – Может, прогуляемся после репетиции? – неожиданно поинтересовалась она.

– А твой папа не заругает? – усмехнулся Миша. – Говорят, он у тебя строгий.