Две Елены
– Простите меня, – сказала Ленка, вытирая ладонью мокрое лицо. – Я что‑то так, с непривычки…
К этому времени они уже остались в зале совсем одни.
– С непривычки, – повторила Ленка. Ей не хотелось обманывать душевного человека, но в этих словах обмана как раз и не было. Ленка действительно не привыкла к школьной обстановке, тем более не привыкла притворяться, выдавать себя за другую. К тому же беременность…
– Да ладно тебе дергаться! – вдруг сказала Кира, неожиданно переходя на «ты». – Извивается, словно уж на сковороде, а я и так уже всё поняла.
– Да? – хрипло переспросила Ленка. – Вы поняли?
– А то! Я стреляный воробей, меня на мякине не проведешь!
Единственное, что держало Ленку на поверхности, не давая рухнуть в новую дурноту, – это опять же Кирино веселое настроение. Не могла, ну не могла она радоваться перед тем, как вызвать полицию. Не тот человек. Значит, сейчас предложит убираться подобру‑поздорову. Идеальный вариант для Ленки, вот только Елену он глубоко огорчит. Но что поделаешь, если их так сразу раскусили…
– Я пойду, – просительным голосом протянула Ленка, вылезая из кресла.
– Погоди. Ишь какая нетерпеливая!
– Но ведь вы же не станете… – вырвалось у Ленки совсем уж жалко. А если Кира всё‑таки станет – позовет охранника, чтобы задержал авантюристку, а сама позвонит в полицию? Тогда дело закончится в отделении, и, может быть, даже в обезьяннике. Вот уж этого допускать никак нельзя: ведь все ее переживания отражаются на малюсеньком пацанчике внутри. И кто их потом вытащит на волю? Тетка не станет хлопотать, Елена прикована к койке… Значит, надо просить сейчас Киру, умолять…
– Да что ты так напугалась? Мы пока никому не скажем.
– Пока? – обреченно переспросила Ленка.
– Конечно, пока. Потом‑то ведь и не скроешь, животик вылезет. Но ты уже будешь оформлена и в свое время получишь декретные – поняла? Другой‑то ведь никакой работы на примете?
– Никакой, – чуть слышно подтвердила Ленка.
– Ну вот. Откуда тебе в декрет уходить, как не от нас? Ты не волнуйся, мы тебя возьмем. Какой у тебя сейчас месяц?
– Четвертый. – Ленка начала понимать, что «стреляный воробей» стал клевать другую мякину, а о подмене личности по‑прежнему не подозревает.
– Значит, отработаешь первое полугодие, а там мы еще кого‑нибудь подыщем. Охо‑хо, беда с вами, с молодушками: не успеете прийти – в декрет…
– Простите… – пробормотала Ленка.
– Да не извиняйся, я к слову. На самом деле это хорошо: если б не вы, и учить было бы некого. Школы пришлось бы позакрывать. А так приведешь сюда через шесть‑семь лет нового гражданина школьной республики. Меня‑то уж, конечно, не будет…
«Будьте вечно, Кира Кузьминична»! – хотелось крикнуть Ленке.
И еще ее тянуло рассказать всё начистоту. Но она подавила в себе это опасное желание: ведь с Еленой они такой вариант не обсуждали.
– Ну так дуй сейчас к секретарше и ничего лишнего там не говори, – распорядилась Кира. – Документы твои у нее. Оформишься – иди домой отдыхать. Он тоже устает. – Кирин взгляд многозначительно скользнул по Ленкиному животу.
Скрытый свободным жакетом, живот пока выглядел нормально: нельзя было заподозрить, что через полгода из него выйдет «новый гражданин школьной республики». Кира, скорее всего, разгадала это по обмороку, который сама невольно спровоцировала и сама же остановила.
– А можно никуда пока не ходить? – с детской интонацией попросила Ленка.
– Да чего ты боишься, дурочка? Иди, пока кто‑нибудь не надумал прибрать твои часы. А то у нас как бывает: сперва откажутся, а потом посчитают в уме свою будущую зарплату и начнут подбирать нагрузки, от которых прежде нос воротили.
Ленка беспомощно вздохнула: не отвертеться…
– Иди уж, – напутствовала Кира. – Иди, раз мы договорились. А потом сразу домой, и до сентября можешь не являться.
6
В директорской приемной, по совместительству отделе кадров, было просторно и оживленно. Женщина средних лет сидела за столом с компьютером, за ее спиной поблескивали стеклянные шкафы картотеки. Вокруг крутилось человек пять учительниц. Витал какой‑то особенный, должно быть, школьный запах бумаги и всякого канцелярского товара. На столе лежал раскрытый тюбик с клеем – секретарша подклеивала в личные дела какие‑то дополнительные справки.
С другой стороны зеленели на подставке примулы и журчал не сразу заметный фонтанчик, вытекающий из стены и через полметра снова в нее втекающий. Но эти полметра он бежал по стене, словно по отвесной скале. Размеренный шумок падающей воды напоминал о том, что где‑то на вольном воздухе сейчас струятся ручьи и катят свои волны реки. Не об этом ли упоительном чувстве природы говорил сегодня Вещий Олег?..
Учительницы, как поняла через минуту Ленка, общались с секретаршей не столько по делу, сколько ради так называемой дружбы. Иногда звучало слово «нагрузка», но наряду с этим болтали о чем придется: о прошедшем отпуске, о модах, о всяких происшествиях в своей семье. Кто‑то, может быть, просто от души, а кто‑то, вероятно, стремился установить панибратские отношения с секретаршей, будущей правой рукой начальства. Того самого директора, который вскоре сделает эту школу современной – жесткой и безликой.
Такое общение могло длиться сколько угодно. Это не то что с Кирой: прямой вопрос и толковый краткий ответ. Тем не менее Ленка не решалась лезть со своим делом, пока секретарша сама к ней не обратится.
Страшно раздражить эту женщину лишним шагом либо лишним словом, каким‑нибудь неловким движением. Даже минимальный негатив со стороны секретарши может послужить катализатором взрыва, который их с Еленой уничтожит. Хотя и при доброжелательном отношении рассчитывать не на что: ведь в документах есть номер паспорта, дата рождения и фотография. А как без документов, если Ленку надо оформлять?
