Две недели чистого счастья
Только тогда она спохватилась, что пора готовить ужин для своего уставшего мужчины, который, как она надеялась, должен был вскоре вернуться домой.
Глава 2
Чи Мин приехал домой поздно вечером. Намного позже, чем предполагала девушка. У нее и ужин давно был готов, и успел остыть, и сама она уже начала волноваться и лишь усилием воли загнала глубоко внутрь свои страхи и переживания. Она знала, что рабочий день артистов никогда не был нормированным. Но все равно ожидание томило ее, вызывая в груди непонятное, необъяснимое чувство тревоги.
И когда мужчина, наконец, появился в гостиной, где она сидела, уставившись ничего не видящим взглядом в огромный экран телевизора, – шаркающий ногами по полу, как старик, с уставшим, осунувшимся лицом, – Айсулу вскочила на ноги и, подбежав к нему, заглянула в глаза:
– Вернулся!.. Все нормально?..
Чи Мин, на губах которого появилась радостная улыбка, обнял девушку, прижал ее к себе (она невольно почувствовала запах пота), выдохнул счастливо:
– Моя малышка!.. Да, все нормально. Если не считать того, что я дико соскучился! – он слегка отодвинул девушку, быстро пробежался глазами по ее лицу, фигуре, будто проверяя, все ли в порядке, и только тогда коротко поцеловал в губы. И тут же отстранился. – Мне срочно в душ! Сегодня танцевали не то, что до седьмого – до десятого пота! От меня, наверное, воняет, как от табуна лошадей после перегона…
Девушка засмеялась:
– Ну да, есть немного…
– Добрая девушка! – притворно закатил глаза вверх музыкант, а она тут же добавила:
– Хотя… Откуда тебе знать, знаменитый корейский айдол, как пахнет табун лошадей после перегона?.. – и лукаво улыбнулась.
– Н‑ну… У меня хорошее воображение!
– Ладно, иди в душ, и буду кормить тебя!
– О‑о‑о‑о! Меня еще и покормят?! – дурашливо сложился он в поклоне.
За что тут же получил легкий шлепок по плечу:
– Будешь ерничать – передумаю!
– Жестокая женщина!!! – возопил он на манер героя древнегреческих трагедий и вознес руки к потолку.
Айсулу рассмеялась:
– Иди уже, герой! Пока вместо живого здорового мужчины на моих руках не оказался хладный труп! Куда я тело прятать буду?!
Он звонко расхохотался:
– Да ты предусмотрительная!
– А то! – и она легонько подтолкнула парня из гостиной.
Пока он принимал душ, на столе, как по мановению волшебной палочки, появились традиционные корейские закуски, кимчи, соусы и приправы, которые Айсулу обнаружила в шкафах и холодильнике, большая глубокая миска с подогретым рисом и тушеная курица. Девушка надеялась, что ее стряпня придется по вкусу Чи Мину.
Наконец он появился на кухне и, принюхавшись, с удовольствием потер руки:
– О‑о‑о! Пахнет вкусно!
– Садись за стол, – сказала она, кладя на тканевую салфетку перед мужчиной приборы и тарелки.
– А ты? – спросил Чи Мин, накладывая себе в глубокую круглую мисочку рис из общего блюда. – Кушала?
– Да, днем, – ответила девушка, садясь напротив.
– А вечером? – руки его застыли над тарелкой.
– Нет. Я решила подождать тебя.
– А если бы я задержался дольше?
– Ну, что ты переживаешь? Тогда бы я, конечно, поела, – успокоила она, но лицо парня оставалось очень серьезным. – Ну, что? Кушай! Ты же голоден!
– И ты тоже. На будущее – не оставайся голодной, если я задержусь. (Девушка кивнула.) Кушай хорошо! – и немного расслабился и принялся уплетать за обе щеки, время от времени издавая счастливые стоны.
Айсулу с улыбкой наблюдала за ним, и ей очень нравилось это – смотреть, как ее любимый мужчина с аппетитом съедает то, что приготовлено ее собственными руками. Она вдруг только сейчас обратила внимание на то, что на его запястье до сих пор находится браслет из красных шелковых нитей, собственноручно повязанный ею в последнюю ночь перед отъездом музыканта с Алтая. И это так поразило девушку, что, видимо, отразилось на ее лице эмоциями, потому что Чи Мин заметил что‑то и, остановившись с набитым ртом, вскинул вверх подбородок в вопрошающем жесте. Но девушка молча покачала головой и тоже принялась есть. Еда, и правда, получилась вкусной.
Наконец вокалист, сыто отдуваясь, довольно откинулся на спинку стула:
– Уф! Спасибо за еду, Айсулу! Было очень вкусно!
– Подожди, еще чай! – поднялась она, но парень остановил ее, протянув руку:
– Нет, лучше просто воды! И сиди, я сам! – подошел к холодильнику и, достав бутылку воды, начал пить прямо из горлышка, отчего кадык на шее двигался вверх‑вниз, и Айсулу вдруг почувствовала, что у нее самой резко пересохло в горле, и ей пришлось несколько раз сглотнуть. Кровь быстрее побежала по венам, разрумянив щеки и спустив предательский румянец на шею, под вырез футболки.
К счастью, Чи Мин, кажется, и не заметил того, какую бурю чувств это невинное движение вызвало в девушке.
Она поспешно отвернулась, а потом, выдохнув как можно тише, незаметнее, тоже встала из‑за стола и принялась собирать посуду.
Но мужчина, поставив уже закрытую бутылку на кухонную тумбу, подошел к ней и взял за руку:
– Посиди немного со мной, а уберем со стола попозже.
И повел девушку в гостиную, где они сели на широкий мягкий диван.
Чи Мин положил руку на спинку дивана, обняв девушку за плечи, и сказал:
– На завтра нам дали выходной! А вечером Юн‑хён и менеджер пригласили к ним, на ужин. Так что с утра будет время и отоспаться, и прогуляться. Хочешь, куда‑нибудь съездим?
– Да, – ответила она, – это было бы замечательно!
Мужчина повернул голову, вдыхая аромат ее волос, и негромко спросил:
– Расскажи, чем ты занималась сегодня?
– О, подожди! Лучше я покажу тебе! Сейчас! – Айсулу поспешила в выделенную ей гостевую комнату, где на кровати лежали ее альбомы.
Девушка решила именно сейчас показать возлюбленному свои рисунки – и прежние, и те, что появились сегодня.
