Две недели чистого счастья
– Ты просто красавица! Идем!
– Да, лучше приехать пораньше! – согласилась девушка. – Может быть, Анне нужно будет помочь…
Чи Мин ничего не ответил на это, и молодые люди прошли в прихожую, где он помог девушке надеть куртку. Вскоре они катили в направлении дома Юн Ги, а немного позже уже входили внутрь, встреченные хозяином.
Чи Мин вопросительно посмотрел на рэпера, и тот молча качнул головой. Чи Мин заметно расслабился. Девушка заметила это их переглядывание, но ничего не сказала. Похоже, они, действительно, приехали первыми.
Она сразу прошла на кухню к Анне, которая еще занималась приготовлением ужина, а мужчины направились в гостиную, где Чи Мин начал играть с малышом Юн Соком, а Юн Ги через несколько минут ушел переодеться.
Анна отказалась от помощи Айсулу, сказав, что практически закончила с готовкой, и отправила художницу в гостиную, где веселье уже било через край. Она остановилась в стороне, не желая мешать игре двух друзей. Забавно было наблюдать за тем, как они возятся с большим ярким трактором – любимой игрушкой Юн Сока.
Оба самозабвенно ползали по мягкому ковру в центре комнаты, и длинноногий Чи Мин, утюжащий коленями ковер, в эти минуты ничем не отличался от малыша. И девушка вдруг, ни с того, ни с сего, подумала, что, наверное, когда у Чи Мина будут свои дети, он вот так же будет с удовольствием играть с ними и так же ладить, как с сыном Анны. И поймала себя на мысли, что хотела бы увидеть когда‑нибудь подобную картинку.
Послышались громкие мужские голоса, смех – это приехали мемберы, которых встретил уже принарядившийся Юн. Похоже, хитромудрый рэпер не счел нужным сообщить, что, кроме них, будет еще одна гостья. Потому что, когда парни появились на пороге гостиной, и Тэ Хён увидел Айсулу, все еще стоявшую на ногах, он резко остановился, словно наткнулся на стену. А потом громко присвистнул, подошел к ней и, обойдя вокруг, воскликнул:
– Ого‑го! Чи Мин, соулмэйт мой! Да ты не промах, как я погляжу! – на что получил от лучшего друга волчий взгляд исподлобья (Чи Мин так и остался сидеть на коленях, как играл с ребенком), и такой же оскал.
Айсулу же стояла, не шевелясь, и лицо ее выражало полную безмятежность.
Юн Ги флегматично выдал:
– Не советую, Тэ! Не забывай о «гневе Чи Мина»…
Видимо, это выражение для айдолов означало что‑то особенное, потому что Тэ Хён остановился перед девушкой и, слегка поклонившись, с ослепительной улыбкой сказал:
– О, не обижайтесь, агаши! (Айсулу отметила, что он назвал ее старинным словом, еще из эпохи Чосона, – «барышня») – Я – лучший друг Чи Мина, Тэ, точнее – Юн Тэ Хён! – и, заглянув ей за спину, не выдержал‑таки, спросил. – Агаши! А коса у вас настоящая, не нарощенная?
– Эй! – послышался окрик Чи Мина. – Думай, что говоришь!
А Джин расхохотался:
– Ох уж этот Тэ!
Чи Мин встал с ковра и, подойдя к Айсулу, обнял ее за плечи, давая понять всем остальным, с кем она.
Музыканты подошли один за другим и с улыбкой приветствовали девушку, и она тоже всем улыбалась и кивала, ничего не говоря. Последним приблизился Джун и протянул ей правую руку, которую Айсулу осторожно пожала.
Чон Гук уже подхватил на руки малыша Юн Сока и, подняв его над головой, начал кружить, а ребенок заливисто хохотал, весьма довольный этим полетом.
Тем временем, из кухни показалась Анна и попросила мужчин помочь ей перенести готовые блюда в столовую. Айсулу хотела было пойти туда, но Анна с улыбкой покачала головой. Сок Джин, Чон Гук и Тэ Хён вызвались помочь и пошли вслед за хозяйкой. Хозяин отправился за ними. Чи Мин увлек девушку на диван, на котором уже сидел лидер и по‑английски разговаривал с малышом, и тот отвечал ему.
Айсулу по‑прежнему молча улыбалась, и Хо Сок время от времени поглядывал на нее – видно, не мог решить, понимает ли она их. Он расположился в кресле сбоку и хорошо видел всех, сидящих на диване. Чи Мин переплел свои пальцы с пальцами девушки и, кажется, был абсолютно счастлив.
Анна заглянула в гостиную и позвала всех к столу. Хоби взял Юна за одну ручку, Нам Джун – за другую, и вся троица отправилась за стол. Чи Мин тоже встал и потянул девушку за собой. Вскоре все расположились за столом и начали есть.
Постепенно разговоры стали живее, парни раскованнее, смех звучал чаще и громче. Друзья‑музыканты принялись на все лады расхваливать вокалиста, говоря о том, какой он заботливый, предупредительный, как он всегда заботился о мемберах, начиная с самого дебюта.
А уж какой он талантливый, какой великолепный танцор! Лучший, после Хоби!
Айсулу слушала с мягкой улыбкой, переводя взгляд с одного парня на другого, пока Чи Мин, сияющий, как золотая монета, не хохотнул:
– Нет, правда, парни! Вы так меня расхваливаете, словно собрались выгодно продать!
Джин рассыпался своим дробным смехом:
– А чего? Пусть агаши знает, что за сокровище ей досталось!
– Я знаю, – спокойно ответила она, и Чи Мин с гордостью посмотрел на девушку, сидящую рядом.
– Агаши, – обратился к ней лидер, и девушка подумала, что теперь они все будут так называть ее, – а чем вы занимаетесь у себя на родине?
– Айсулу музыкант и художница, – опередил ее с ответом Чи Мин, но девушка положила пальцы на его руку, словно останавливая, и ответила сама:
– Я работаю в филармонии, играю на народном инструменте.
– На том, который привез нам Чи Мин? На ко‑му‑се? – по слогам проговорил Хо Сок.
– Нет, – улыбнулась она, – хотя на комусе я тоже умею играть. Мой инструмент называется топшуур.
– Дед Айсулу – знаменитый сказитель, кайчи! А еще Айсулу великолепно рисует! – опять с гордостью вставил Чи Мин. – У нее даже выставки были.
– Ого! – с уважением произнес Тэ. – Наш Юн‑хён тоже рисует!
Юн Ги фыркнул пренебрежительно:
– Да когда это было!..
– А в каком жанре вы рисуете? – спросил Нам Джун.
– Да надо будет просто вам как‑то показать, да, малышка? – опять влез Чи Мин, но она предупреждающе посмотрела на него и покачала головой:
– Нет, Чи Мин!
– Ну почему – нет?! Пусть ребята посмотрят…
Но Айсулу опять покачала отрицательно:
– Нет! Я думаю, твоим друзьям будет не интересно…
– Наоборот, нам очень интересно! – воскликнул самый молодой, Чон Гук, и расплылся в своей кроличьей улыбке, забавно подергивая кончиком крупноватого носа.
