Две полоски для (бывшего) босса
– Что не надо? Да Фоновой все локти сожрёт! А сегодня мы бухаем!
– Ася…
– Ну что? – она смотрит на меня.
– Я увольняюсь.
– Что ты сказала? – глаза подруги округляются, – из‑за него, да? Ты так хотела в «Фон». Весь пятый курс бредила им. И теперь уйдешь из‑за мужика?
Я знаю, как это выглядит. Но мало кто понимает, что внутри меня выжженная земля. Нет ни сердца, ни души. Я мёртвая.
И чтобы продолжить жить, мне нужно новое начало. Да, я бегу. Я слабая. Дура, может быть.
– Я просто не могу, Ась. Он… он уничтожил меня! Я не смогу работать с ним рядом… прошу, не уговаривай.
Подруга вздыхает. Затем стискивает меня в объятиях.
– Прости меня. Я понимаю. Он твоя первая любовь и всё такое. А Раенский чего?
Уверена, Игорь примет моё решение.
Ася провожает меня к рабочему месту. Мне страшно. Боюсь увидеть Фонового. Ведь не имею права расклеиться. Не при нем! Сажусь, пишу заявление на увольнение и иду к боссу.
– Доброе утро, Кира, – говорит Игорь, – как ты? Пришла в себя?
Слышу сочувствие в голосе. Он осматривает меня.
– Подпишите, – кладу бумажку.
– Ты уверена? – он пристально смотрит.
– Да.
– Я могу перевести тебя в филиал. Будешь работать на удаленке, дома. С Артуром видеться не придется.
– Уже всё решено.
Я решилась, потому что вся моя работа здесь – это фальшь и игра Артура. Он меня для себя взял. Как игрушку. Развлекаться, когда ему хочется секса.
– Ты плакала? – спрашивает меня Игорь.
Не подписывает заявление. Ждёт.
– Может, ещё отдохнешь? Ты прекрасный сотрудник. Уверен, мы сможем найти выход, – вздыхает Раенский.
– Игорь Олегович. Это моё решение. Знаю, оно может показаться незрелым или…
– Я все понимаю, – перебивает меня, – не волнуйся. Я дам тебе самые лучшие рекомендации.
Затем вздыхает, подписывает бумагу и протягивает мне.
– Он уехал. Я сам завизирую у него твоё заявление.
– Можно мне не отрабатывать? Не уверена, что выдержу…
– Конечно. Ты бы к врачу сходила. Выглядишь плохо.
– Всё хорошо, Игорь Олегович. Уже хорошо, – нагло вру.
Возвращаюсь на рабочее место и тихо собираю свои скромные пожитки. Теперь нужно оправиться и искать новую работу.
– Хихи! Ой, да! Прикиииинь! – к моему столу подходит Ксюша, – эй, серость, Раенский у себя?
Стискиваю зубы, прогоняя из головы картины, как она сидела верхом на моём мужчине. Хотя нет! Артур свободен. И всегда был таковым.
– Да, – отвечаю, игнорируя её выпад.
– Отлично. Кстати… как там тебя, – она беспардонно садится своей тощей задницей на мой стол, – спасибо, что освободила Артура без истерик. Он их не любит. А уж я о нём позабочусь.
С губ срывается нервный смешок. Вот же наивная!
– Думаешь, когда он наиграется, ты не последуешь за мной?
– Я, в отличие от тебя, любовь корчить не намерена! – выплевывает она.
– Ну‑ну, – мне хочется рассмеяться в её искусственное лицо, – посмотрим через месяцок другой. Раенский свободен. Проходи и не мешай работать. Я, в отличие от тебя, здесь именно за этим.
Когда Ксения скрывается за дверью моего босса, я опустошенно смотрю перед собой. Артур и она? Какая гадость! Они теперь вместе? Он будет водить её в нашу квартиру? Трахать там, называть своей девочкой, малышкой… мысли снова уходят не в то русло.
Сегодня мой последний рабочий день. Я должна завершить всё достойно.
– Какие планы? – Ася обнимает меня, когда мы встречаемся в её кабинете, – куда пойдешь работать дальше?
Подруга выдает мне трудовую.
– Не знаю… – пожимаю плечами.
С самого утра я ужасно себя чувствую. Меня вырвало. Неприятно. Неужели что‑то с желудком? Ощущаю новый приступ тошноты.
– Плохо выглядишь, подруга, – она кладет ладонь на мой лоб, – температуры нет. Ты зеленая вся.
– Что‑то не то съела.
– Сегодня Фонового не будет в офисе, – говорит она.
– Отлично, – отмечаю сухо.
Ася странно смотрит на меня. Цокает языком, но ничего не говорит. Я не испытываю радости от предстоящего увольнения. Мне вообще кажется, что в последние дни внутри стало еще более пусто…
Возможно, именно сейчас он одумается. Если Фоновой попросит прощения… если раскается… скажет, что тоже ко мне неравнодушен… я прощу.
Ведь всё еще очень люблю.
Осаждаю себя. Нет! Он не вернется! Мне придется его забыть. Стиснуть зубы. Жить дальше.
Ася ждёт, пока я соберу себя воедино. Но тут…
– Боже! – прикрываю рот рукой и несусь в туалет.
Подруга за мной.
Опорожняю желудок.
– А как долго у тебя это «отравление»? – спрашивает меня.
– Сегодня только… проявилось.
– А когда вы с Фоновым в последний раз… ну это… трахались?
– Недели три назад… – меня снова выворачивает.
– Ууу, мать. Тебе нужно сделать тест, – говорит мне с видом эксперта.
– С чего бы? Я таблетки пью… пила… блин, гадость!
– Иногда и они дают сбой. Ты в целом как? Грудь не болит? Недомогание…
Слова подруги слишком четко описывают моё состояние. У меня и правда уже пару дней грудь стала очень чувствительной. Соски болят, даже носить белье неприятно. Внутри всё леденеет. Неужели… нет! Быть такого не может!
– Хреново, Ась. Я, наверное, домой поеду.
