Его любовница Грета

Стояла дождливая погода и просыпаться, и идти на учёбу совсем не хотелось и это было совсем непохоже на меня. Прошедшие выходные прошли вовсе не так, как я изначально планировала и вместо того, чтобы отдохнуть и набраться сил я чувствовала себя уставшей и совершенно лишённой энтузиазма. Пытаясь зарядить себя энергией бодрящего утреннего кофе, я смотрела на стекающие по стеклу капли дождя. Собрав себя в кучу, я выпорхнула из дома и не раскрывая зонта побежала к уже ожидающей меня машине.

– Промокнешь же, Марта! – Поспешно открыл дверцу Антон.

– День, такой – мокрый. – Усмехнулась я, усаживаясь и закрывая поскорее дверцу. – Зато взбодрилась, а то спала на ходу. Мы долго ехали до академии застряв в пробке и дождь всё усиливался.

– Вот уж непогода разыгралась! – Сетовал водитель. – Кажется, опоздаешь… – Виновато произнёс он.

– Сегодня, я не спешу. – Честно ответила я. – Да и скорее всего не одна приду позже.

– Обычно ты готова была раньше приходить на занятия. Что‑то случилось или обидел кто? – Антон всегда покровительственно ко мне относился.

– Нет, конечно нет. Да и кому в голову придёт задирать меня, зная, кто мой отец? – Развеяла я его опасения. – Настроение какое‑то нерабочее и вдохновения нет, а когда вдохновения нет, ничего путного не получится – напрасная трата времени.

– Может, тогда обратно домой отвезти? – Добродушно предложил мужчина.

– И что я там буду делать? Слоняться по пустому дому? Так хоть с подругами пообщаюсь. – Ответила я.

– Всё же, что бы Матвей Евгеньевич не говорил, а есть в тебе отцовские качества, просто он их не замечает или больше внимания обращает на другие. – Заметил Антон.

– Наверное, так даже лучше. Если бы он заметил во мне потенциал достаточный, чтобы возглавить когда‑нибудь в будущем его компанию, мне было бы не отвертеться, а так я принадлежу сама себе.

– Думаю, он просто уважает твой выбор, хоть и не принимает его. – Ответил Антон, а я мыслями вернулась к вчерашнему разговору с отцом. Он так резко судил об Игнате, совершенно не щадя ни моих возможных чувств, ни самого парня, ведь папа как любой человек мог ошибаться. Признавать свои ошибки гораздо неприятнее, чем совершать их. Но и я не была честна. Я не сказала, что эти чувства уже пустили корни в моём сердце, прорастая всё глубже. Не сказала потому что утаила или потому что и сама не хотела признаваться себе, что какой‑то малознакомый человек сумел за пару встреч заинтересовать меня? И при этом не было ничего такого из‑за чего, собственно, мне стоило бы им заинтересоваться. Наша встреча была словно предрешена, и я ощущала, что ступила на тропу, с которой нет возврата. Мы можем пытаться изменить предрешённое, но удастся ли нам это, одному богу известно.

Выбравшись из пробки, машина поехала быстрее и вскоре я уже заходила в двери академии. Опоздала. Ну и ладно. Постучав в дверь и услышав разрешение войти, я извинилась и заняла своё место. Здесь не принято было ругать, ведь в плохом настроении на художника не снизойдёт вдохновение. Я заметила взгляды девчонок, которые вероятно дулись на меня за то, что отменила встречу. Они не знали, что я сделала это из‑за того, что встречалась с Игнатом, иначе засыпали бы меня миллионом вопросов, а ответов у меня пока не было. Кто я для него, случайная знакомая или всё же нет? А он для меня? Пока ещё есть возможность остановить это, – Убеждала я себя, – Я ещё могу управлять ситуацией. Могу ли? И всё, что я испытывала к этому парню и ещё только позавчера вселяло трепет, теперь, на глазах превращалось в огромную неразрешимую проблему. До конца занятия я так и пребывала в хаосе своих мыслей, пока не услышала голос Игоря Степановича за своей спиной.

– Чистый холст? Оригинально! – Произнёс он. – Даже придраться не к чему. – Он пошёл к следующему студенту под смешки всех присутствующих, а я залилась румянцем. Уж лучше ничего, чем тяп‑ляп! Того чудака, который на мне в прошлый раз дыру взглядом протёр сегодня не было, хоть в чём‑то повезло. Подруги решили наверстать упущенное и потащили меня в кафе, чтобы обсудить одну из основных последних новостей. Уже сидя за столиком, я узнала, что Дашу бросил парень из‑за какой‑то новой пассии. Девушка была в расстроенных чувствах и со следами бессонных ночей на лице.

– И хорошо, что ты узнала об этом сейчас! – Подбадривала Марина. – А представь, как было бы обидно потратить на него не месяцы, а годы, а потом вдруг узнать, что он тебе изменяет…

– Верно говоришь. И к тому же ещё и дети на руках были бы и вся жизнь в осколки! – Вторила ей Алина.

– Бог мой, да они встречались всего пару месяцев, а вы уже и детей приплели! – Воскликнула я и Дашка всхлипнула.

– Хочешь сказать, что он со мной изначально ничего серьёзного не планировал?! – Шмыгая носом спросила она, а подруги уставились на меня, убивая взглядом за резкость с моей стороны.

– Нет, я вовсе не это имела ввиду. Я хотела сказать, что уж настолько в будущее заглядывать не стоит. – Я улыбнулась извиняющейся улыбкой и была прощена. У самой нервы шалят вот и на нормальных людей срываюсь. То и дело я поглядывала на экран мобильного. С субботы Игнат ни разу не позвонил и не написал и меня это злило. Даже простой смс‑ке «Как дела?» я была бы рада, но телефон молчал.

– У тебя всё хорошо, Марта? – Спросила Алина, заметив, как я тарабаню пальцами по столу.

– Я в порядке. – Ответила я и отпила кофе. – Просто жду звонка.

– Что‑то не нравится мне это твоё в порядке… – Марина всегда была самой проницательной из нашей четвёрки.

– Всё под контролем. – Сказала я, не желая грузить своими проблемами подруг, когда ещё сама не знаю есть ли эти проблемы или я себе их придумала. Они продолжали переговариваться, и я старалась не терять нить разговора, но мыслями была не с ними. Я ведь даже не знаю, может у Игната и девушка есть, а я тут чувства какие‑то придумала и взращиваю. Нет, хватит хандрить, пора взять себя в руки! Даже, если он позвонит, отвечать не буду, а то ещё решит, что сидела и ждала его звонка. Я ведь действительно ждала, но ему об этом знать необязательно. Разговор с подругами, который ко мне прямого отношения не имел, помог мне немножко уложить свои спутанные мысли. И отец прав, я должна присмотреться к Игнату, если он всё же не исчез бесследно, без намерения появиться вновь. Моё настроение моментально улучшилось, и я уже иначе смотрела на происходящее. Иногда мы можем не владеть ситуацией, но мы можем изменить своё отношение к ситуации и тогда всё для нас начинает видеться уже в другом свете.

И спустя десять долгих лет я помню тот разговор с подругами. Мы были молоды, наивны, но считали себя умнее всех. Юношеский максимализм разбивается о реалии жизни. Уже тогда мои подруги думали, что смогут избежать многих ошибок, также думала и я. Мы искренне верили, что, нам‑то ума хватит на то, чтобы не связать свою жизнь с людьми недостойными. Однако всё о браке, можно узнать только в браке, а человека до конца можно не узнать и за всю жизнь, если он этого не захочет или если вы не начнёте копать глубже. Но разве мы пытаемся вывести на чистую воду того, в ком не сомневаемся? Разве мы можем оскорблять недоверием того, кого любим? И только, когда появляется повод для сомнений мы начинаем прозревать. Это происходит постепенно, уничтожая всё хорошее, чем мы жили до момента, когда что‑то пошло не так. Пытливый ум начинает задавать вопросы и поначалу мы искренне ищем оправдания, ведь боимся боли, защищаем то, что так ценно. Но я забегаю вперёд. Ещё слишком рано. Пожалуй, я вернусь в тот день, когда Игнат, всё же решил вспомнить о моём существовании.