Его Мальвина

Перед моими глазами снова яркими пятнами светятся картинки с чужой странички в соцсети. Я медленно листаю ровные ряды фото, с которых на меня смотрит Данил, только какой‑то совершенно другой. Притягивающий внимание, нагловатый, с живым блеском в глазах орехового цвета, широкой белоснежной улыбкой, идеально уложенными волосами, а не нынешним бардаком на голове… Куча подписчиков, лайков и комментариев. Путешествия и тусовки. Человек на фото точно счастлив и ловит кайф от каждого момента. Но это совсем не тот Данил, чей пустой взгляд до сих пор держится в моей памяти.

«Идти мне некуда», – вспоминаю его слова и даже не замечаю, как в задумчивости искусываю губы. Ну и куда же делась твоя роскошная жизнь, Данил?

Аня права. Надо написать Кристине. Она может знать ответ на этот вопрос.

 

Глава 10

 

Данил

 

Прижимаюсь лбом к двери и несколько раз с досадой впечатываю кулак в гладкую поверхность. Ни звука… Кто бы сомневался, что Мальвина будет на своих парах отыгрывать идиотского Шопена, ну или что там она играет… Да кому вообще нужен этот старинный заунывный бред?

Снова ударяю кулаком по двери. Это не мой день. Собственно, как и прошлая ночь, да и вообще последний год. Я просто неудачник без копейки в кармане, потерявший где‑то ключи от чужой, мать вашу, квартиры. Понятия не имею, где и в какой момент остался без них. Эту ночь я вообще помню плохо, но точно знаю, что, как только кеш оказался в моих руках, все пошло по накатанной: пожирающий азарт, адреналин, а потом…

В этот раз «потом» вылилось в очередной мерзкий приступ опустошения. И самое поганое, что я знаю, как и чем его заполнить, но не могу. Мальвина, ну какого черта ты не дома?! Злюсь на девчонку до зубовного скрежета! Правда, она‑то ни при чем, но я просто устал злиться на самого себя…

Не отлипая от двери, достаю из кармана джинсовой куртки телефон. Кто бы сомневался, что он разряжен. Хочу тоже иметь такую возможность – вот так взять и отключиться от внешнего мира. Я едва держусь на ногах, а реальность уже путается в сознании. Почти сутки без сна, и если не упаду на диван в ближайшие полчаса, то приму горизонтальное положение где угодно. И плевать, если это будет бетонный пол в подъезде или лавочка во дворе.

Еще несколько минут так и стою на лестничной клетке, «целуя» лбом дверь и сжимая в руках мертвый телефон. Что мне делать? Ждать, когда пианистка вернется домой? В прошлый раз она пришла точно на закате. Нет, до этого момента я не доживу. Откуда мне знать, сколько эта барышня сегодня будет тренькать на клавишах в своей консерватории?

Консерватории… Подскакиваю на месте от неожиданно пришедшей в мой раскисший мозг мысли. Точно. Альма‑матер всех будущих Бахов страны ведь находится всего в десяти минутах ходьбы отсюда. Я же могу просто найти Мальвину там и взять ключи. И похоже, это мой единственный шанс, чтобы максимум через час добраться до желанного дивана.

Уже через минуту я уверенно шагаю от дома Кристины в сторону консерватории. Весь центр города переполнен звуками машин, стоящих в пробках, а узкие переулки забиты вылезшими на обеденный перерыв офисными клерками в пиджачках и рубашечках из огромного бизнес‑центра «Вершина». Усмехаюсь и сильнее кутаюсь в свою куртку, прикрывая пыльные разводы на футболке. Надо же, какая ирония. Живу вот теперь рядом… И даже не знаю, радоваться или нет, что так и не пополнил ряды топ‑менеджеров этой «Вершины». А ведь должен был.

Сентябрьское солнце неприятно ослепляет, вызывая тупую головную боль. Я лишь прибавляю своим ногам скорости, чтобы быстрее добраться до консерватории. Меня не смущает, что помню только имя Мальвины и больше ничего. Я в таком взбудораженном состоянии, что готов достать ключи от квартиры из самого пекла.

Оказавшись перед фонтаном напротив помпезного здания с массивными колоннами, на всякий случай осматриваю лавочки. Вдруг все проще, чем кажется, и я найду Мальвину прямо здесь? Ищу знакомые черты в совершенно незнакомых мне людях, но не вижу ни длинной темно‑каштановой россыпи волос по изящным плечам, ни миленького личика с точеными чертами.

Морщусь с досадным чувством, а боль, подступающая к голове, заставляет собрать все остатки мозга, которые еще способны думать. Не хочу даже предполагать, что Мальвины может не быть на па́рах. Мне нужны ключи от дома. Срочно. Для этого я даже готов заваливаться в каждую аудиторию с вопросом: «Где Альвина?» Но сейчас надо каким‑то образом миновать турникеты на входе и попасть в здание консерватории.

Замечаю веселую компанию студентов, направляющуюся прямо к зданию. У большинства ребят через плечо перекинуты громоздкие чехлы с инструментами. Меня посещает дурацкая, но пока единственная идея, как попасть внутрь рассадника музыкальных талантов.

Совершенно непринужденной походкой и с лицом, выражающим максимальную любовь ко всему тому, что называется музыкой, вклиниваюсь в толпу этих чудиков, наперебой говорящих про предстоящий концерт. Пробираюсь в конец очереди, поближе к самому крупному студенту с огромным чехлом на плече, по форме напоминающим гигантскую скрипку.

Студенты, прикладывая пластиковые карточки к турникету, без проблем по очереди проходят дальше. А я жмусь к пухлому пареньку и проделываю то, что без труда выручало меня во времена студенчества, если пропуск оставался дома. Как только карточка пухляка соприкасается с датчиком, прижимаюсь грудью к огромному футляру и просто толкаю парнишку, буквально навалившись на него. И‑и‑и… бинго! Перекладина турникета легко поворачивается, пропуская нас обоих вперед, а бедный малый едва не летит носом на гранитный пол. Успеваю схватить парня за его футляр, спасая от падения.

– Прости, чувак. Споткнулся, – искренне прошу прощения, а мысленно еще и благодарю его за такую нерасторопность. – Главное, что твоя скрипка не пострадала.

Недовольно отряхиваясь, парень хмурит свое пухлое лицо и поднимает на меня взгляд:

– Вообще‑то, это виолончель. – Он тут же подозрительно щурится, осматривая меня с ног до головы. – А собственно, какого…

– Слушай, а ты не знаешь, где можно найти Альвину? – перебиваю парня, пока тот не начал задавать неудобные вопросы.

Да, понимаю, что шансы найти ее прямо вот так, с бухты‑барахты, равны нулю, но подобное имя – это не Маша или Катя. За мои двадцать два года эта пианистка стала первой знакомой с таким именем. И очень надеюсь, что она такая единственная и неповторимая.

Парень удивленно поднимает брови, огорошивая меня встречным вопросом:

– Мальчевскую, что ли?

Едва не присвистываю вслух. Что? Удача решила перестать показывать мне свой зад?

– Да… – неуверенно отвечаю, но тут же уверенно добавляю: – Пианистка.