Эсмеральда

Эсмеральда смутилась.

 

– Ну, понимаешь… Он спас меня. От какого‑то страшного человека в плаще. Я обязана ему жизнью!

 

– Это Феб де Шатопер? – осенило Гренгуара. Он иногда встречал капитана и знал, какое впечатление тот производит на девушек.

 

Эсмеральда смутилась ещё больше, так что даже смуглые щёки покрылись румянцем, и замолчала.

 

Пьер сразу всё понял и загрустил. Он не дружил с капитаном, но всё же знал о нём достаточно, чтобы не пожелать такого кавалера своей подруге. Впрочем, Эсмеральда вряд ли была готова выслушать неприятную правду, а ему не хотелось омрачать их начинающуюся дружбу.

 

Быстро убрав со стола, Эсмеральда захватила бубен, ковёр, козочку и вышла из дому. Поэт, была не была, поплёлся за ней.

 

* * *

 

Площадь, как всегда, была полна людей. Эсмеральда, найдя в центре площади свободное местечко, расстелила ковёр и начала выступление. Гренгуар быстро убедился, что танцор из него совсем никудышный, и стал показывать фокусы с Джали.

 

Их рабочий день был в самом разгаре, когда на площади появился Клод Фролло. Обычно угрюмый, сегодня он был совсем мрачен. Зеваки, криками и аплодисментами выражавшие одобрение Эсмеральде и смеявшиеся над выходками Джали, при виде фигуры в чёрной сутане стали замолкать, а некоторые и вовсе поспешили уйти с площади. Парижане и так избегали иметь дело с архидьяконом Фролло, а уж если он в таком настроении, то ему лучше даже не попадаться на глаза.

 

Сегодня Фролло, против обыкновения, не кричал и не сыпал обвинениями в адрес Эсмеральды, но метнул на пляшущую девушку взгляд, полный такой неистовой ярости, что даже она, привыкшая отстраняться от происходящего вокруг на время представления, испуганно вздрогнула.

 

Гренгуар похолодел от страха при мысли, что учитель его заметит и, не дай бог, догадается о его связи с цыганкой. «Если он узнает, мне больше никогда не разрешат ставить пьесы во Дворце Правосудия!» – с ужасом подумал поэт. Действительно, как бы ни была скромна его поэтическая карьера, без покровительства (пусть и не всегда охотного) архидьякона Фролло дела у Пьера шли бы куда хуже.

 

К счастью, Гренгуар выступал на площади довольно далеко от Эсмеральды, поэтому архидьякон его даже не заметил. Когда фигура в сутане оказалась к нему спиной, Пьер вздохнул с облегчением и даже позволил себе пофантазировать на тему, что так рассердило его учителя – ведь, насколько он помнил, Фролло обычно старался быть сдержанным и не проявлять своих эмоций. Почему же сегодня он – просто воплощение недовольства? «Не иначе как Его Величество изволит гневаться, – размышлял Пьер. – Вряд ли что‑то другое могло настолько вывести его из себя… Или всему виной арест Квазимодо? Ну конечно! – Поэт даже рассмеялся, довольный своей догадкой. – Собор остался без звонаря, и кому же, как не архидьякону, искать горбуну замену! Клянусь моей будущей мистерией, хотел бы я посмотреть на тех бедолаг, которым пришлось нынче утром сдвигать с места Гросс Мари!»

 

И всё же Гренгуар окончательно успокоился только тогда, когда Фролло покинул площадь и затерялся в толпе. Пьер покосился на свою подругу и с облегчением увидел, что Эсмеральда тоже вернулась к танцам. Теперь, когда опасность разоблачения миновала, он и сам готов был пуститься в пляс. Кажется, вчерашние приключения научили поэта ценить простые радости, и теперь он просто был счастлив, что над Парижем светит солнце, у него есть такая замечательная подруга и совсем скоро, когда народ разойдётся, они пойдут куда‑нибудь перекусить.

 

ГЛАВА 7

История Клода Фролло

 

⠀

Клод Фролло родился в дворянской семье. Он рос очень тихим и послушным ребёнком. Его родителям очень хотелось, чтобы он стал священником, и маленький Клод покорно следовал их желаниям. Впрочем, подобная перспектива привлекала и его самого, и он целыми днями с удовольствием читал церковные книги.

 

Когда Клод подрос, его определили в колледж Торши. Умный и старательный, он очень преуспел в учении и без особого труда поступил в университет, а позднее и получил звание доктора наук.

 

Увы, полоса счастья и благополучия оборвалась неожиданно и трагически. Страшная чума, разразившаяся в Париже летом 1466 года, не пощадила и родителей Клода. Юный школяр, сам ещё не устроившийся в жизни, оказался единственным опекуном маленького брата. Единственное, что он мог сделать для малыша Жеана – отдать его на попечение почтенной семье мельника и навещать время от времени.

 

С тех пор Церковь, единственная Клодова опора, стала делом всей его жизни. Ещё довольно молодым он получил весьма почётную должность – стал архидьяконом Собора Парижской Богоматери. Кроме того, он увлекался науками: не только, как и положено священнику, хорошо знал теологию, но также разбирался в юриспруденции и медицине. К нему порой обращались за врачебной помощью, и, несмотря на нелюдимый характер, Клод ни разу никому не отказал.

 

Но если свои жизнь и карьеру Клод мог считать вполне благополучными и успешными, то подрастающий Жеан доставлял старшему брату сплошные огорчения. Мальчишка рос хотя и обаятельным, но довольно хулиганистым. Став юношей, он, к ужасу благонравного Клода, быстро пристрастился к вину и гулянкам, не внимая ни увещеваниям, ни угрозам. Иногда архидьякону и вовсе казалось, что брат видит в нём лишь ходячий кошель с монетами.