Эсмеральда

– Гренгуар – поэт великий, всех богов опишет лики! – насмехался юноша. – Что ты тут делаешь, сочинитель мистерий? Никак решил в бродячие шуты податься, раз с высоким искусством не заладилось?

 

Гренгуар не то от стыда, не то от злости стал таким же красным, как его костюм. Но на помощь другу тут же пришла всё ещё взвинченная после стычки с чулочником Эсмеральда.

 

– Он делает, как может! – заявила она, решительно вклинившись между школяром и поэтом. – У каждого есть призвание. И если его талант – сочинять стихи и смешить людей, то что в этом плохого? Если его пьеса один раз не удалась, то это не значит, что он плохой поэт. Может быть, вы сами, – тонкий изящный пальчик негодующе упёрся в грудь Жеана, – поставили уже десяток мистерий? А если нет, как вы смеете его судить?

 

Мальчишка поспешно отступил от указующего перста цыганки («Ох, и острые же у неё ногти!») и тут же обрушил на неё всю свою язвительность:

 

– А почему ты, красавица, так яростно вступаешься за этого шута? Э, да не любовники ли вы часом?! – Он рассмеялся, в восторге от пришедшей ему в голову мысли. – Надо же, у принца парижских улиц появилась принцесса! Как трогательно!

 

– Не судите всех по себе, – сухо заметила цыганка. Гренгуар за её спиной только возмущённо пискнул.

 

– И почему ты босая? – продолжал допытываться Жеан. – Фу, как не стыдно! Конечно, ни одна благонравная француженка не стала бы разгуливать в таком виде, на это способна только, как выражается мой братец, «египетская саранча»!

 

Эсмеральда промолчала и отвернулась от него.

 

Впрочем, школяр не стал задерживаться на площади – он слишком спешил в кабак. Кошель, выданный братом, приятно позвякивал в кармане, и Жеан уже предвкушал, какими интересными способами может его облегчить.

 

* * *

 

На входе в свой любимый кабак «Яблоко Евы» Жеан столкнулся с капитаном Фебом. Это была довольно приятная встреча – они часто выпивали вместе и поэтому считались приятелями. Впрочем, это действительно было так – большую часть времени эти молодые люди проводили именно в подобных заведениях, так что у них были общие интересы.

 

У капитана, как всегда, в карманах было пусто, поэтому всю выпивку и закуску оплатил деньгами Клода Жеан – естественно, не переставая подшучивать над приятелем по этому поводу.

 

Застольный разговор, как обычно, быстро свернул на обсуждение женщин.

 

– Представляешь, – говорил школяр, разливая по стаканам дешёвое вино, – я сегодня видел на Гревской площади цыганку, которая почему‑то стала танцевать босиком. Вот же чудачество! Хотя ножки у неё и вправду хороши…

 

– А, я тоже её видел! Между прочим, мы знакомы, – не упустил случая похвалиться Феб. – Её вроде Симиляр зовут… или нет… в общем, имя какое‑то басурманское!

 

– Боюсь, дружище, ты опоздал! – ехидно заметил Жеан. – С ней был один мой знакомый шут, – ну, помнишь, тот поэт, чья пьеса на недавнем празднике провалилась? – над которым она трясётся, как наседка над цыплёнком. Сам посуди, стала бы она так делать, если только он не её любовник?

 

– Подумаешь, я не ревнив, – отмахнулся уже изрядно захмелевший капитан. – Видел бы ты, какими влюблёнными глазами она на меня смотрела! Ну а если с шутом, так с шутом. У меня ещё много знакомых девушек.

 

– Твоё дело. Но она вроде хорошенькая такая… Хотя как я мог забыть, ты же женишься! – Жеан театрально хлопнул себя по лбу, опрокинув стакан, а капитан поморщился:

 

– Не напоминай.

 

– Надо же, дружище, совсем скоро ты станешь примерным мужем и отцом кучи ребятишек! – продолжал ёрничать школяр. – Наверное, ты уже в предвкушении? Каждый день проводишь у ног своей невесты, как её там?..

 

– Флёр‑де‑Лис. На самом деле я стараюсь заходить к ней пореже, хотя старуха‑мать меня за это бранит. Но как подумаю, что нужно сидеть и битый час любоваться на её вышивание, то, пуп Вельзевула, удавиться хочется! И ругаться тоже нельзя, так что сиди молчком… Нет, она прехорошенькая малютка, но такая благонравная и скучная, что сил никаких нет.

 

– Тогда зачем тебе такая жена?

 

– У неё нет братьев, так что отец оставил ей неплохое состояние, – разоткровенничался уже совсем пьяный Феб. – Жеан, дружище, клянусь брюхом Папы, после моей свадьбы уже я буду оплачивать наше вино!

 

– Говоришь, она красивая? – поинтересовался чуть более трезвый Жеан.

 

– В общем‑то да. Хотя Симиляр тоже красивая. Даже слишком…

 

– Но ведь надо выбрать кого‑то одного, Феб.

 

– Я ещё не решил. Но, пожалуй, всё же Флёр. Красивые‑то обе, но деньги есть только у одной…

Жеан разлил остатки вина и провозгласил тост: