Если сгорим

Когда мы подошли к входной двери, он замер. Со стороны улицы раздавались звуки музыки и многочисленные голоса.

– Будьте благоразумны. Не все, что вы увидите, понравится вам. Но Босс сегодня не в духе.

Вместо ответа, я толкнула дверь и вышла на крыльцо. Мне было плевать на его настроение, я уже потеряла все. Я пленница, я в его глазах предательница и изменница, так разве может быть у него для меня хороший настрой?

На заднем дворе, у бассейна был накрыт стол, во главе которого восседал Давид. Рядом с ним находились его приближенные – несколько мужчин я знала, прежние сотрудники вернулись на свой пост. Людей было много – мужчин человек десять, и с каждым в паре по девушке.

Обстановка, царящая здесь, доказывала очевидное – Давид собрал вокруг себя целую армию бандитов, и не гнушался их общества. Раньше муж держал поодаль подобное отрепье, как любил их называть. Он действовал всегда чужими руками, но сейчас Астахов был совершенно другим. Глава бандитской группировки – не иначе.

Когда я подошла к столу, все присутствующие посмотрели на меня. Я же застыла взглядом на высокой блондинке, только что положившей свою ладонь на колено моего бывшего мужа.

– Добрый вечер, вот уж кого рада видеть, – проговорила с ухмылкой, устроившись на свободный стул. Не хотелось давать ей фору и показывать свою растерянность.

Смирнова посмотрела на меня так, словно я недостойна даже воздухом одним с ней дышать.

– А я уж точно нет. Давид, что она тут забыла? Ты обещал, что она не станет мозолить мне глаза, – обиженно надув губы, Евгения потянулась к Астахову и прижалась к его плечу. Взгляд его черных глаз скользнул по мне, намеренно задерживаясь на порванной блузке.

– Выглядишь, и правда, жалко, смотреть тошно, – процедил сквозь зубы. – Марго! – крикнул громко.

В следующую минуту рядом с ним появилась девушка.

– Шмоток ей купи немного, денег дам.

– Не надо, – резко оборвала Евгения. Моя бывшая подчиненная, словно радовалась прекрасной идее, пришедшей в голову. – Я сама куплю ей шмоток. Не нужно напрягать персонал такими вопросами.

Давид пожал плечами, говоря о том, что ему все равно. Он сделал глоток алкоголя.

– Ну как тебе, Роксана? Как вернуться домой в родные пенаты? Смотри, как получается, – он подается ближе, не сводя с меня пытливых глаз. – Предателям приходиться платить за свои ошибки, а тот, кто был верным, получает все, – на этих словах он обнимает любовницу и прижимает к себе.

– Ты думаешь, меня это хоть чуточку трогает? Ты думаешь мне есть дело, с кем ты спишь и с кем проводишь время? Отдай мне сына, и может тогда, я посмотрю на тебя как на человека.

Его пальцы смыкаются на бокале, а потом он вдруг резко отталкивает его. Молниеносный взрыв эмоций, сменяющийся полным штилем.

– Хорошо, – произносит спокойным голосом.

Освободившись от рук Смирновой, он поднимается с места и подходит ко мне. Его ладони касаются моих плеч, меня начинает мутить.

– Раз тебе плевать, и ты хочешь видеть сына… Докажи мне, Роксана, что ты достойна этого…

Мне приходиться сжать кулаки, чтобы не послать его к черту. Вместо этого я отвечаю, не медля.

– Что я должна сделать?

– А что ты готова сделать? – он вытаскивает из кармана небольшой клочок бумаги. Улыбаясь, демонстрирует его мне.

– Что ты готова сделать ради того, чтобы увидеть сына, скажи, Роксана?

– Ты прекрасно знаешь, что я здесь только из‑за Дани.

В ответ он молча хватает меня за руку и тянет к бассейну.

Когда мы подходим ближе, я вижу, что он находится в ужасном состоянии. Застоялая вода, которую никто не менял более полугода, представляла из себя грязную субстанцию, покрытую ворохом полусгнивших листьев и прочего сора. Да к тому же от нее исходил зловонный запах.

– Вот здесь написан адрес, где находится Даня, – замахнувшись, он швыряет бумажку прямо в центр этой жижи.

Давид возвращает ко мне полный вызова взгляд.

– Все в твоих руках, Роксана. Иди и забери его, а потом можешь валить на все четыре стороны. Даю тебе слово, никто не посмеет встать на твоем пути.

Небольшой клочок бумаги выделяется ярким пятном на грязной поверхности воды. Я не могу оторвать от него глаз. Влезть в зловонное болото и стать посмешищем для остальных? Отпустит ли он меня, выполнит ли слово или это очередной его прием, чтобы унизить меня?

Все это не имело значения. У меня не было ни единого сомнения, когда я сделала шаг, и зашла по самую грудь в воду. Я раздвигала руками грязь, стараясь не дышать и не думать, насколько это омерзительно. Я слышала за спиной злорадный смех, слышала, как они говорили обо мне, но мне было плевать. И когда покрытая сгнившими листьями и тиной рука схватила бумагу, я тут же развернулась, направляясь к бортику.

Выбраться из бассейна оказалось намного сложней. Лестница была скользкой от наросшего мха, а ветер нестерпимо жалил тело сквозь промокшую одежду. Когда я выбралась, раздался громкий свист и смех. Дрожащими руками я развернула лист бумаги, взгляд жадно скользнул по строчкам. В следующую секунду меня бросило в холодный пот.

Это был чек с ювелирного магазина. Внутри все задрожало, я прикрыла глаза, трамбуя внутри себя обиду и разочарование. Глупо, но я хотя бы попыталась.

– Вот, полюбуйся, – раздался голос Смирновой. Я распахнула глаза и посмотрела на протянутую ей руку. На безымянном пальце сияло кольцо с огромным камнем.

– Нравится? – спросила и, не дождавшись ответа, продолжила. – Мне тоже! Давид очень щедрый, – на ее лице заискрилась улыбка.

Я обернулась, Давид стоял рядом. В одной его руке был зажат алкоголь, вторая была в кармане брюк. Он смотрел на меня с нескрываемым презрением и улыбался.

– И когда ты так поглупела, Роксана? Когда превратилась в такую дуру? – он сделал шаг ко мне. Теперь между нами оставались считанные сантиметры пространства.

– Неужели ты веришь, что я так просто отпущу тебя после всего, что ты сделала? Ты думаешь, я отдам тебе ребенка?

Подбородок задрожал, к глазам подступили слезы.

– Ты пожалеешь обо всем, что сделал…

Он засмеялся, глядя мне в глаза.

– А кто меня накажет, скажи? Разве есть кто‑то, кому есть до тебя дело?

Давид слегка склонил голову вбок, внимательно всматриваясь в мое лицо.

Я молчала.

– Или ты думаешь, что он поможет тебе? – он кивнул мне за спину. Продолжая сотрясаться от холода, я обернулась и застыла.