Фаталити. Цена его успеха

      Они подмигнули друг другу, и бабушка ушла, оставив нас наедине.

      Какое‑то время между нами нависала неловкая тишина. Ираклий прятался за бумагами, я делала вид, что завтракаю.

      – Всё ведь хорошо у нас? – не удержавшись, спросила я, разливая чай по чашкам.

      Он поднял на меня взгляд и какое‑то время молча смотрел в глаза.

      – Я не хочу, чтобы мы были в ссоре. Мне это не нравится, – добавила я.

      – Мы не в ссоре. Всё хорошо.

      – Честно? Просто на тебя не похоже, что ты сидишь рядом со мной и молчишь.

      – Просто сейчас я хочу тебя поцеловать, обнять и говорить только о том, что было тем вечером. Если что‑то из этого списка ты готова сделать, давай, – с привычной ему лёгкостью, произнёс он.

      А я смутилась и, покраснев, спрятала взгляд. Сейчас забавно вспоминать себя такой маленькой, невинной и испуганной собственными чувствами.

      – Ты судишь обо всём, исходя из опыта своих родителей, – добавил он, когда заметил, что я не могу подобрать слов для ответа.

      – Так и есть. Я помню, как мама была счастлива рядом с папой. Он заботился о нас. Всегда обнимал и целовал. Водил меня на разные секции. Это он привил мне любовь к бальным танцам. Не помню случая, когда он повышал на меня голос, тем более, поднимал руку. Я даже не знала, что такое возможно в семьях. Он был прекрасным отцом. Да и мужем, наверное, тоже, раз мама всегда улыбалась рядом с ним. Она всегда с нетерпением ждала выходных, чтобы пойти вместе гулять. А потом он резко исчез. Нашёл другую. Будто бы и не было нас с мамой. Просто раз и больше не любит. Не хочет видеть нас, не хочет обнимать, целовать. У моих родителей истёк срок годности любви друг другу и ко мне. И как мне верить в другую реальность, если моя такая?

      – Но есть другая реальность, – он развернулся полностью ко мне и взял за руку. – Рассказать о ней?

      – Расскажи, – неуверенно произнесла я, смотря на наши сплетенные руки.

      – Мой папа влюбился в маму, когда ему было семнадцать лет. Добивался её расположения два года и ещё лет пять пытался убедить её отца, что он достоин его дочери. Она была из богатой, уважаемой семьи в деревни, а папе пришлось бросить школу, чтобы работать и помогать своей больной матери прокормить двух других детей. Все удивились, когда дедушка дал своё благословение на их брак. Многие осуждали. Мол, столько достойных семей хотели женить своих сыновей на его дочери, а он отдал её в руки оборванцу без кола и двора. Дедушка потом рассказывал нам с братьями, что пока за других парней всё делала их фамилия и семья, мой отец работал в три погибели, чтобы иметь эту фамилию. Он обеспечивал всю семью и успевал всегда радовать маму цветами. Тогда дедушка понял, что она будет в надёжных руках рядом с ним. И он оказался прав. Папа многого добился в жизни, переехал в другую страну, перевёз всех родных сюда. И в нашем доме до сих пор есть установленное им правило – ваза не должна быть пустой. Цветы появляются до того, как успевают завять другие. Если он в другой стране, он поручает кому‑то из нас купить букет и подарить маме. Он до сих пор относится к ней так, будто она самое хрупкое создание во всем мире. «Нет ничего важнее счастливой женщины/девушки/девочки» – так он говорит.

      – И ты с ним согласен?

      На душе стало чуточку теплее и спокойнее от его рассказа.

      – Абсолютно. Именно от вашего состояния зависит всё вокруг.

      – Знаешь, признаюсь честно, я очень завистлива к полноценным семьям. Я всегда думаю о том, почему другим повезло, а мне нет. Но вот слушая тебя, я испытываю только искреннюю радость, что ты живешь не в моей реальности.

      – Я это рассказал для того, чтобы ты понимала, что в жизни бывает по‑разному. И мир состоит не из чёрных и белых красок. Ты ведь не будешь всю жизнь избегать своих чувств, боясь, что их ранят?

      – Но я и не хочу в пятнадцать лет прыгать в омут с головой. У меня в приоритете учеба и танцы. Я должна выбраться из этого города.

      – А я и не дал бы тебе прыгнуть в этот омут. Я знаю тебя. Знаю, о чём ты мечтаешь. И я не позволил бы себе встать на пути по достижению твоих целей.

      – Мне очень хорошо с тобой. Но я не готова сейчас к чему‑то большему между нами.

      Я помню, с каким страхом я произносила каждое слово. Казалось, что после них наше общение прекратиться. Ведь, зачем ему возиться со мной, когда вокруг есть так много девушек, которые хотят быть с ним?

      Но он развеял все страхи:

      – Нужно время? – спросил он мягко.

      – Да.

      – Я не буду давить. Но и не буду делать вид, будто отношусь к тебе, как другу или сестре.

      – Справедливо, – улыбнулась я.

      – Иди ко мне, – он раскрыл объятия и заключил меня в них.

      Нежно коснулся губами виска и поцеловал. Казалось, будто меня укрыли тёплым одеялом. Я испытывала непривычное для меня чувство спокойствия и умиротворения.

***

      Дни сменяли друг друга. Наступили летние каникулы. Для кого‑то – сплошные выходные, для меня – ещё больше тренировок.

      Ираклий приезжал ко мне в перерывах. Порой, когда было время, забирал вечером после занятий, покупал нам по хот‑догу, и мы ехали на наш холм. Смотрели на огни вечернего города, кушали и много разговаривали. Наши взаимоотношения витали где‑то между дружбой и любовью. Мы понимали, что влюблены друг в друга, но я продолжала держать дистанцию, а он старался не нарушать её. Но те взгляды, случайные прикосновения и эмоции, перехватывающие наши дыхания, не сравнить ни с чем. После наших встреч у меня будто крылья за спиной вырастали, и я окрылённая возвращалась к танцам. Я стала много улыбаться, смеяться и шутить. И мне нравилось всё то, что происходило вокруг меня, да и внутри тоже. Я понимала, что мой рассудок уже потерпел поражение, и я сдалась во власть своим чувствам и эмоциям.

      Однажды, после очередного турнира, мы стояли с Ираклием за сценой. Я держала в руках букет и счастливо улыбалась после победы на конкурсе. С восторгом разглядывала цветы. Сложно было поверить, что его подарили мне. В глубине души мне казалось, что я этого недостойна.

      К нам подошли ребята из нашей группы и тренеры. Все были веселы. Что‑то живо обсуждали, делились впечатлениями. И плавно перешли к разговору о предстоящем открытом чемпионате Германии. Все начали живо делиться, что планируют подать заявки. Кто‑то уже представлял, какие платья сошьёт себе на турнир. Все были в приподнятом настроении. Но не я.

      Я старалась улыбаться, слушать, поддерживать. Но внутри кошки скребли от обиды. И мне хотелось поскорее уйти оттуда.

      Ираклий будто почувствовал моё состояние. Извинился перед всеми и сообщил, что украдёт меня у них. Мы попрощались, и вышли на улицу к его машине.