Фаталити. Цена его успеха

Когда я вернулась к Ираклию, он уже по‑хозяйски лежал на кровати и переключал каналы на телевизоре. Я забралась на постель и робко потянулась к нему. Устало положила голову ему на плечо и свернулась клубком в его объятиях. Это было лучшее завершение тяжёлого дня. Меня успокаивали его присутствие рядом.

– Поговорим? – спросил он аккуратно, поцеловав в макушку.

– О чём?

– Почему ты расстроилась, когда все заговорили про чемпионат в Германии?

– Завидую ребятам, – сказала предельно честно, а глаза вновь наполнились слезами.

Чувствовала себя ущербной.

– Тоже оставь заявку. Ты ведь проходишь по параметрам, разве нет?

– Дело не в этом, – я прижалась к нему сильнее. – У бабушки нет средств, чтобы оплатить мне перелёт, проживание, участие, платья, туфли. Это всё стоит невообразимых денег для нас с ней. У Дениса та же ситуация.

– Я думал, танцы отплачивают твои родители, – он отстранился и с возмущением посмотрел на меня. – Не знал, что это тоже упало на плечи Тамары.

– Ты ещё не понял, что моим родителям плевать на меня? – усмехнулась я с горечью на сердце. – Когда папа ушёл, мама оборвала все связи с ним. Отказалась от алиментов. Но сама оплачивать мои занятия отказалась. Я собиралась бросить танцы, но тут вмешалась бабушка и запретила мне это делать. Она взяла все финансовые обязательства на себя, – я грустно улыбнулась, вспомнив ба. – Поэтому я так много учусь и занимаюсь. Хочу чего‑то добиться в жизни, чтобы бабушка знала, что она не зря старалась для меня. Хочу обеспечить нам с ней счастливую жизнь.

– Всё у тебя получится, – он притянул меня обратно к себе и поцеловал в лоб. – А твоих родителей нужно лишить родительских прав, – добавил он с презрением в голосе.

– Спасибо, – прошептала я, чтобы скрыть дрожь внутри себя. – Спасибо, что рядом.

– По‑другому уже и быть не может.

Ираклий отпустил меня, встал с кровати и прошёл к телефону. И пока он заказывал ужин, я лениво сползла с кровати, подошла к зеркалу и сняла с волос полотенце.

– М‑м‑м, – с наслаждением произнесла я, когда начала массажировать голову.

Собранные волосы всегда были стрессом для меня. За столько лет я должна была бы привыкнуть к концертным прическам, но нет. Как только заканчивались соревнования и концерты, я тут же мчалась смывать весь лак с волос и распускала их.

Ираклий подошел ко мне сзади. Мы встретились взглядами через зеркало.

– Помочь? – спросил он, взяв с моей руки расческу.

Я кивнула, и он начал аккуратно расчесывать мои волосы. Мы молчали, и я слышала лишь биение собственного сердца. Понимала, что оказалась в плену. Во власти Ираклия. Ощущение, как перед прыжком с парашюта – сначала страшно, но после прыжка – дух захватывает. Казалось, ничего необычного не происходило, но для меня это был интимный и сокровенный момент.

– Ты сегодня была восхитительна, – прервал он наше молчание, не отрывая взгляд от моих волос. – Это так удивительно. В жизни ты такая веселая, забавная, хрупкая, но выходишь на сцену и превращаешься в другого человека. В тебе столько экспрессии, огня, страсти. Это сводит с ума, – он поднял глаза на меня. – Я завидую Дэну.

– И где я нравлюсь тебе больше? – улыбнулась ему кротко.

– Везде. Мне нравится испытывать разные чувства рядом с тобой.

Он остановился. Задумался.

– Единственное, меня беспокоит один вопрос.

– Спрашивай. Развею твоё беспокойство.

– В каких вы отношениях с Денисом за пределами сцены? – он перестал расчесывать и сосредоточился, в ожидании моего ответа.

Я улыбнулась. Это был естественный вопрос. Каждый, кто не относился к миру бальных танцев, спрашивал меня об этом. Никто не мог поверить, что возможно играть в любовь и страсть на сцене, но при этом в жизни ничего не испытывать друг к другу. Мне всегда льстили такие сомнения. Это значило, что мы с партнёром артистичны и хорошо умеем играть в чувства, которых нет.

– Мы друзья и коллеги, – ответила спокойно. – Будь иначе, стояла бы я здесь сейчас?

Он развернул меня к себе. Жадно разглядывал моё лицо.

– Тебе всего пятнадцать, а ты уже такая… – он замолчал, не сумев подобрать нужное слово. – Боюсь представить, сколько сердец будут тобой разбиты лет через пять.

– Твоё я буду беречь всегда, – отшутилась и рассмеялась я.

Пыталась развеять томное волнение, нарастающее между нами. Но это было бесполезно. Я смотрела в его глаза и будто окуналась в другую Вселенную. Без преувеличений. Весь мир переставал существовать, когда я смотрела в них. Они забирали меня в другое, в своё, измерение. И даже пару секунд там заставляли встрепенуться каждый уголок моей души.

– Как же я в этом сомневаюсь, – усмехнулся он.

Запустил руки в мои волосы, притянул к себе и навис надо мной. Я не могла сопротивляться или просто больше не хотела.

– Прости, невозможно больше терпеть.

И не дав мне больше проронить и слова, он заключил нас в поцелуе.

Это был фейерверк неизведанных мне эмоций. Мы не могли оторваться друг от друга. Потеряли рассудок. Оказывается, я понятия не имела, что такое настоящее желание и страсть, хоть и изображала эти эмоции много лет.

Нас прервал стук в дверь. Принесли ужин. Я прошла в ванную, умылась холодной водой, чтобы прийти в себя. Посмотрела в зеркало. Губы горели огнём и выглядели соответствующе – были алыми и искусанными. Я смутилась своему виду, спрятала взгляд от самой себя и вышла обратно к Ираклию.

Он сидел за уже накрытым столом. Увидев меня, тут же посмотрел на губы и расплылся в улыбке.

– Молчи! – отвела взгляд и села напротив него.

Я вся покраснела. Стеснялась посмотреть ему в глаза. Ираклий протянул руку через стол, коснулся моего подбородка и поднял его, чтобы встретиться взглядами.

– Только не говори, что жалеешь, – прошептал он, с упоением разглядывая моё лицо.

– Нисколько, – прикусила нижнюю губу, забирая с неё сладкие остатки от поцелуя.

Удовлетворённый моим ответом, он отпустил меня и принялся ужинать. Он говорил на отвлечённые темы, чтобы сбавить градус в комнате. Я внимательно его слушала. Ловила каждое слово и заключала в себе.

В какой‑то момент, я поняла, что нужно поговорить откровенно. Должна была понять для себя, что мы идём с ним в одном направлении.

– Ты не ревнуешь меня? – спросила неожиданно, делая глоток чая.

– Ревную тебя?