Фаталити. Цена его успеха

Ты – фальшивая нота,

Фальшивая страсть.

Моя большая отрада, но лучше б тебя не знать».

Музыка стихает. Несколько секунд тишины, а после зал взрывается аплодисментами и криками восторга. А я… Я остаюсь неподвижной. Словно меня парализовало. Мое тело покрывается мурашками, кожа горит, а глаза невольно наполняются слезами. Но я игнорирую их. Просто сижу, сжав в руках бокал, и смотрю на него.

Ираклий кланяется публике. Обводит зал взглядом, улыбается и позирует для камер, что‑то говоря и складывая пальцы в сердечко. Все это выглядит до безумия естественно и мило. Но я вижу больше. Вижу ту легкую усталость в его глазах, которую никто другой не замечает. Вижу, что он изменился не только внешне. В нем что‑то сломалось и стало холоднее, отстраненнее…

Секунда, вторая, третья. Я продолжаю наслаждаться своей возможностью наблюдать за ним. Как вдруг Ираклий мечет взгляд в сторону бара, и наши глаза встречаются. Всего на мгновение, но этого достаточно, чтобы внутри меня все оборвалось. Его взгляд меняется так быстро, что я едва успеваю уловить эту перемену. Радостная улыбка остается для поклонниц, а мне достается совсем другой взгляд. Тот, который без слов говорит, что я – грязное пятно, о которое он только что испачкал свои глаза.

Из толпы доносится громкий хор голосов: «Еще! Еще!» Люди требуют продолжения. Они хотят еще песни. Но я понимаю, что не выдержу этого «еще».

Воздух вокруг стал слишком тяжелым и вязким. Тело агонизирует, в груди давит. Я отворачиваюсь, резко встаю с барного стула и, стараясь не смотреть в сторону сцены, пробираюсь сквозь толпу в сторону уборной, где смогу спрятаться хотя бы на несколько минут. От его взгляда. И от своих собственных чувств.

Заведомо глупая мысль, знаю.

Дверь закрывается за мной с тихим щелчком. Я опираюсь спиной о холодную кафельную стену и закрываю глаза, пытаясь восстановить дыхание.

– Черт…

Я провожу ладонью по лицу, стираю влагу с глаз и подхожу к зеркалу. Мне не нравится то, что я вижу. Эта слабая, ранимая версия меня вызывает у меня раздражение.

– Возьми себя в руки, дура! – шиплю себе сквозь зубы. – Никакой слабости! Никаких сантиментов! Холодный рассудок! Здравый ум! – повторяю себе как мантру.

И возвращаюсь в зал только тогда, когда наконец прихожу в себя, а Ираклий покидает сцену. Решаю не поддаваться импульсам и продолжаю свой вечер в том же духе, в котором начала. И следующие пару часов я провожу либо на танцполе, либо у бара, куда я сейчас в очередной раз подхожу и заказываю коктейль.

Закрываю глаза, отбивая ногой ритм музыки, и в голове начинают складываться новые танцевальные связки для учениц на Пафосе. Работа всегда идет фоном, даже здесь.

– Разрешите угостить вас? – раздается мужской голос.

Легкое прикосновение к плечу заставляет меня открыть глаза и обернуться. Передо мной стоит молодой человек. Уже пятый за этот вечер.

– Не стоит. Я уже себя угостила, – демонстративно поднимаю бокал и слегка улыбаюсь.

– Тогда следующий коктейль за мной, – продолжает он с энтузиазмом, явно принимая мою вежливость за флирт.

– Я с незнакомцами не пью.

– Тогда давайте познакомимся, – парень протягивает руку. – Стас.

– Илиана, – пожимаю его ладонь, но без явного интереса.

– Если честно, я заметил вас еще на танцполе. Но вы ушли раньше, чем я успел подойти.

Я улыбаюсь и делаю глоток кисло‑сладкого напитка. Парень видный, обаятельный, как многие здесь, но… Всегда есть «но».

Но я с первой секунды понимаю: не дотянет. Не осилит. Не впечатлит. Поэтому, перестала растрачивать свое время на длительное общение с такими ребятами.

– Не хотите сходить потанцевать? – предлагает он после короткой паузы.

– Можно на «ты», – мягко улыбаюсь ему. – Я планирую допить этот коктейль и вернуться на танцпол.

– Тогда я присоединюсь к тебе, – решительно заявляет он и заказывает себе напиток у бармена.

Стас начинает задавать вопросы: кто я, откуда, чем занимаюсь. Я отвечаю ровно и вежливо. Грубить нет смысла – он пока ничего плохого не сделал. Но внутри я уже знаю: этот разговор ни к чему не приведет.

Он – один из тех милых парней, с которыми я вежливо поболтаю, а потом разочарую, оставив его без номера телефона. Но он пока об этом не знает. Шутит и флиртует, уверенный, что у него есть шанс. А я просто смеюсь, если смешно; улыбаюсь, если приятно; скучающе смотрю на него, когда разговор теряет мой интерес.

Допив коктейли, Стас наклоняется ближе и говорит мне на ухо:

– Пойдем танцевать, иначе мужик слева от тебя утопит нас в своих слюнях.

Я не могу удержаться от смешка. Мужчина действительно прожигает меня сальным взглядом так, будто пытается раздеть одной лишь силой мысли.

– Думаешь, дело в моем декольте? – кидаю Стаса на тонкий лед, чтобы посмотреть на его реакцию.

Он замолкает на секунду, явно пытаясь придумать правильный ответ. Его замешательство забавляет меня.

– Да шучу я! – смеясь, касаюсь его плеча. – Пойдем потанцуем.

Стас единственный за этот вечер, кто не заставил меня закатывать глаза от испанского стыда или чувствовать себя уставшей от чужого внимания. А, может, я просто хочу заглушить мысли не только в алкоголе и танце…

Еще одна глупая попытка, заведомо обреченная на провал.

Схватив сумку со стойки, я встаю с места. Парень выдыхает с облегчением и тут же поднимается следом за мной. Он пропускает меня вперед, я делаю пару шагов и резко прирастаю к месту, столкнувшись с бездной карих глаз. Острых, пронизывающих до самого сердца.

Взгляд того, до кого никто не дотягивает. Даже идеал.

Дадиани подходит к нам вместе с незнакомым парнем. Его глаза прикованы ко мне с такой силой, что я чувствую их физически. Очевидно, он видел, как я смеялась и касалась Стаса. Этот взгляд… Я видела его однажды. В нашу последнюю встречу. Тогда в нем было столько же ревности – дикой, необузданной, почти животной.

С моего лица мгновенно сползает улыбка.

– Так вот ты где! Мы тебя потеряли, – обращается к Стасу незнакомый парень, оценивающе оглядев меня.

– Я позже подойду, – отвечает Стас спокойно.

– Подойдешь ли? – весело поддевает третий.

– Только получу свой заветный танец от прекрасной девушки, – отвечает он с широкой улыбкой и переводит взгляд на меня.

Я же стою неподвижно и не свожу глаз с Ираклия. Уголок его губ дергается от едва скрываемого отвращения после слов Стаса. Ощущаю электрическое напряжение. Оно бьет по мне разрядами, лишая способности двигаться или думать здраво.