Фаталити. Цена его успеха

Когда я поняла, что мне придется вернуться в этот город, я решила позвонить моему бывшему тренеру. Он сразу помог мне найти риелтора и, между делом, предложил встретиться, так как у него есть ко мне деловое предложение. Я не смогла отказать. Впрочем, и причин для отказа у меня не было.

Но как только мы закончили разговор, и я положила трубку, под ребрами зашевелились кошки. Они царапали изнутри, скребли острыми когтями и настойчиво шептали: «Не езжай!», «Не встречайся!», «Забирай бабушку и улетай!».

И как бы я не пыталась убедить себя, что это просто нервы, вызванные внезапным возвращением в город прошлого, тревога меня не покидала.

Она продолжает висеть в воздухе и гложет меня.

Машина плавно останавливается возле нужного дома. Выйдя из салона автомобиля, я осматриваюсь. Солнце щедро заливает светом окна окружающих домов. Улица кажется все такой же тихой и мирной. Сделав над собой усилие, я вымученно улыбаюсь и прохожу к двери бабушки, чтобы помочь ей выйти из автомобиля.

– Надеюсь, что хотя бы вторая половина этого морально тяжелого дня пройдет спокойно, – бормочу себе под нос.

Но кошки между ребер шепчут с мрачной уверенностью:

– Не пройдет.

***

– Завтра сходи в магазин и купи себе одежду поприличнее. Не заводи народ на новые разговоры, – строгим голосом произносит бабушка, отодвигая чашку с чаем, пока я кручусь у зеркала и спешно собираюсь на встречу с тренером.

Ей пришлось не по вкусу мое короткое шелковое платье, и она даже не пытается скрыть свое недовольство.

– Ты правда думаешь, что меня волнует чье‑либо мнение? – закатываю глаза.

– Уверена, что тебе все равно, – сухо парирует она. – Но мне нет. Не хочу, чтобы о тебе дурно говорили.

– Кто захочет сказать что‑то плохое, всегда найдет повод. А я хочу оставаться собой и носить то, что мне нравится.

Я прохожусь по себе оценивающим взглядом. Понимаю, что бабушка отчасти права и для предстоящей встречи мой нынешний образ слишком откровенен. Я подхожу к чемодану и начинаю искать что‑то подходящее. Единственное, что более менее подходит – это объемный пиджак мужского кроя. Я надеваю его на плечи, поправляю рукава и снова смотрюсь в зеркало. Теперь образ кажется более сдержанным и уместным.

– Уже выгляжу приличнее, правда? – улыбаюсь я и поворачиваюсь к бабушке.

Она внимательно оглядывает меня с ног до головы, одобрительно кивает и улыбается в ответ.

– Да, так намного лучше. Спасибо тебе.

Бабушка поднимается с дивана, подходит ко мне и целует в лоб.

– Пусть эта встреча пойдет всем во благо, – сердечно желает она.

– Спасибо, ба. Постараюсь вернуться как можно скорее.

Я крепко обнимаю ее и целую в щеку на прощание. Затем быстро надеваю мюли и торопливо выбегаю из дома, так как такси уже давно ждет.

Устроившись на заднем сиденье машины, я тут же утыкаюсь взглядом в окно и всю дорогу наблюдаю за сменяющимися картинками. Все кажется одновременно знакомым и чужим. Город дышит мне в лицо, как будто хочет напомнить: он жив. Каждая улица, каждый взгляд прохожего, каждый едва уловимый запах из приоткрытого окна – все кричит, что призраки прошлого здесь. Они никуда не исчезли. Это только в моей памяти все сгорело дотла. Но реальность оказалась другой.

Город выжил. Вместе со всеми призраками.

Через полчаса машина останавливается у назначенного места. Я выхожу из такси и замираю на мгновение, пораженная масштабом здания перед собой.

Поразительно, как многое может измениться за шесть лет. Я стою перед панорамным зданием высотой в сорок этажей. Когда‑то здесь находилось заброшенное строение с выбитыми окнами и облупившимися стенами, которое все местные жители обходили стороной, боясь наткнуться на алкашей и наркоманов. А теперь, судя по дорогим припаркованным автомобилям, отель «Hillton» – самое элитное место в городе.

Сделав глубокий вдох, я направляюсь внутрь здания. На ресепшене девушка с дежурной улыбкой сообщает, что ресторан, куда меня пригласили, находится на последнем этаже.

Я подхожу к лифту и вызываю его. Когда двери открываются, прохожу вперед и нажимаю на кнопку сорокового этажа. Двери начинают закрываться, но позади раздается мужской голос:

– Придержите дверь, пожалуйста.

Воздух в кабине моментально исчезает. Горло пересыхает, а внутри будто кто‑то выключает свет. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежит этот голос. Я его узнаю из тысячи.

Нажав на кнопку открытия дверей, я медленно разворачиваюсь лицом ко входу в надежде, что ошиблась. Что это простая слуховая галлюцинация. Но нет. Передо мной стоит мужчина, который должен находиться за тысячи километров отсюда.

Ираклий Дадиани – известный музыкант и певец, кумир миллионов, мечта женщин. А для меня когда‑то – целая Вселенная. И навсегда – мужчина моего сердца.

Я жду, что он пройдет вперед, но он молчит и продолжает стоять в дверях лифта, разглядывая мое лицо. В его глазах читается смесь удивления, шока и недоумения. Он узнал меня, но, как и я, явно не был готов к этой встрече.

Взяв себя в руки, делаю безразличный вид, отступаю к стене лифта и опираюсь на холодные перила, чтобы не выдать дрожь в руках.

– Я не кусаюсь, – вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать. Голос звучит ровно и спокойно, хотя внутри все бьется в истерике.

Не могу оторвать от него глаз. Его выразительные карие глаза, прямой нос и любимая короткая борода – все на месте. Я помню каждую черточку на его лице…

Ираклий входит в лифт, хочет нажать на кнопку, но, увидев, что горит сороковой, убирает руку. Встает ко мне спиной, и я замечаю, как напрягаются мышцы на его шее. Он то сжимает пальцы в кулак, то разжимает их. Этот жест заставляет меня невольно улыбнуться. Что‑то в нем осталось неизменным – он всегда так делал, чтобы успокоиться.

– Смотрю, у тебя стерлись все грани, и блядский сценический образ теперь всегда с тобой, – небрежно швыряет мне эти слова Дадиани, продолжая стоять ко мне спиной.

– Раньше ты был другого мнения о моих образах, – с трудом сохраняю спокойствие.

– Раньше и о тебе я был другого мнения, – отбивает он холодно и добавляет язвительно: – Едешь к клиенту?

Видимо, намекает на эскорт.

– Ты и впрямь меня недооцениваешь, раз считаешь, что в этом городе у меня могут быть клиенты.

Он лишь усмехается, оставляя меня без ответа.

Сердце отчаянно стучит и хочет вырваться из груди. Поразительно, как устроен этот глупый орган. Ты увозишь его за три девять земель, даришь ему новых людей, новые эмоции. А оно продолжает отбивать имя человека, которого нельзя помнить и нельзя любить.

– Рада за тебя, Ираклий Дадиани, – произношу, не сдержавшись. – Ты достиг своей мечты.

– Завидуешь?