Фаталити. Цена его успеха

Но бабушка не успела ответить. В палату вошел молодой парень. Высокий брюнет с обаятельной улыбкой. Первым делом я подумала, что это медбрат.

Ошиблась.

– Вот он‑то меня и угостил, – с довольным видом указала на него бабушка. – Знакомься, это Ираклий. Это он меня сбил.

Только моя бабушка могла с такой радостью знакомить меня с человеком, который буквально сломал ей ногу!

Ее веселое настроение мне абсолютно не передалось. Я нахмурилась и встала в позу. Все обаяние парня мгновенно испарилось в моих глазах. Я почувствовала, как во мне закипает злость, и была готова броситься на него с кулаками.

– Вам кто права выдавал? – нервно воскликнула я. – Вы слепой или умственно отсталый?

– Илиана! – строго одернула меня бабушка. – А ну ка подбирай выражения!

– Так я и подбираю, – отрезала я, не сводя с него взгляда.

Что‑то в этом Ираклии меня зацепило, и я не могла оторвать глаз от его лица. В нем было что‑то раздражающе притягательное: то ли спокойствие, то ли уверенность. То ли все вместе.

– Вообще‑то, это я виновата. Я переходила дорогу в неположенном месте, да еще и по сторонам не смотрела. Так что извинись перед молодым человеком. Он привез меня сюда и вот уже несколько часов не отходит.

– И не подумаю извиняться, – упрямо скрестила руки на груди.

– Ничего страшного, Тамара, – мягко улыбнулся парень, обращаясь к бабушке. – Уверен, я бы в такой ситуации выражался куда более резко.

– Какое благородство, – язвительно заметила я, не скрывая своего раздражения.

Он, не обращая внимания на мой тон, достал из пакета несколько упаковок мороженого, протянул одно мне и улыбнулся.

– Вы любите мороженое?

– Не из ваших рук, – угрюмо буркнула я и села на стул рядом с бабушкой.

– А я съем шоколадное! – с радостью отозвалась ба.

Ираклий угостил ее и затем пошел по всей палате, предлагая мороженое другим пациентам. Я молча наблюдала за этим. Он явно умел располагать к себе людей. Даже, на первый взгляд, строгая соседка вдруг начала улыбаться и благодарить его за угощение.

Когда он вернулся к бабушкиной кровати, он произнес:

– Ну что ж, раз ваша внучка уже здесь, я пойду. Но мы с вами будем на связи, Тамара.

Они тепло попрощались, и парень вышел из палаты. Я проводила его взглядом, а после посмотрела на бабушку все еще не понимая, как можно быть такой спокойной и доброжелательной после случившегося.

– Скажи честно, это ведь он был виноват? – прошептала я, глядя на нее.

– Мы оба были виноваты, – также тихо ответила она. – Я пыталась перебежать дорогу в неположенном месте, а он отвлекся на телефон. Но зачем мне портить жизнь молодому человеку? Уверена, для него сегодняшний день станет уроком.

– Каким еще уроком? – я закатила глаза, смотря на нее, как на чрезмерно доверчивого ребенка. – Что за пакет мороженого ему все сойдет с рук?

– Думаю, он сделал для себя другой вывод и впредь будет внимательнее на дороге.

– Ты слишком наивная!

– Время покажет, моя дорогая.

И время действительно показало. Бабушка оказалась права.

Ираклий вынес правильный урок из того происшествия. За последующие четыре года, что мы были вместе, он ни разу не отвлекался за рулем на экран телефона. Если ему нужно было ответить на сообщение или переключить внимание на что‑то другое, он всегда парковался у обочины. Он мог разговаривать по телефону через гарнитуру, но его глаза всегда были устремлены на дорогу.

Когда бабушку выписали из больницы, я отпросилась из школы и несколько недель жила у нее, помогая по хозяйству. Я собирала во дворе дрова, топила печь, готовила еду и убирала дом. По вечерам я мчалась в город на тренировки по танцам, так как тренеры говорили, что единственная уважительная причина отсутствия на занятиях – это смерть.

Через неделю после выписки бабушки к нам приехал Ираклий. Он привез целый грузовик дров, которых должно было хватить на всю зиму.

– Так вот какая она – стоимость твоих водительских прав? – ядовито спросила у него. Но под слоем недовольства я чувствовала благодарность за такую помощь.

Ираклий никак не отреагировал на мою колкость. Сделал вид, будто меня вовсе не существует.

Весь день он провел у нас: складывал дрова и переделал всю мужскую работу во дворе. А в конце пообещал бабушке, что вскоре соорудит поленницу. И он сдержал свое слово.

Каждый день он приезжал к нам и вместе с соседскими парнями работал во дворе. Помимо постройки для дров он взялся за всю мужскую работу и в доме, которая накопилась после смерти дедушки. Бабушка была безмерно счастлива такой заботе.

А я?

А я, чем чаще видела Ираклия, тем сильнее привыкала к его присутствию. Я ловила себя на пугающей мысли, что мне нравится наблюдать за тем, как он с другими соседскими парнями сооружает место для дров; нравится, когда он в хорошем настроении, много шутит и улыбается; нравится сидеть с ним за одним столом и слушать, как они с бабушкой говорят обо всем на свете. При этом я всегда делала вид, что читаю книгу и не заинтересована в нем и во всем происходящем вокруг.

Где‑то через две недели, когда мне необходимо было возвращаться в город, Ираклий был у нас в гостях и вызвался отвезти меня. И бабушка без моего ведома согласилась на его предложение.

– Плохая идея доверять любимую внучку тому, кто недавно сбил человека, – съязвила я.

– Думаю, ты единственная внучка, иначе вряд ли была бы любимой, – это был первый раз, когда Ираклий отбил мой удар.

И мне, чтоб его, понравилось и это.

Я уже готовилась вступить с ним в перепалку, но бабушка вмешалась и попросила нас обоих не препираться в ее присутствии.

В итоге она уговорила меня поехать с Ираклием ради ее спокойствия. Я решила не спорить с ней и спокойно собрала вещи, попрощалась и вышла из дома вместе с парнем.

– Какую музыку любишь? – поинтересовался он, когда мы выехали со двора.

– Разную. Все зависит от настроения.

– Неужели у тебя бывает разное настроение? Даже хорошее? – улыбнулся он.

– Знаешь, сейчас я бы с радостью послушала тишину, – заявила высокомерно. – Организуешь?

– Как скажешь, мисс Каприз, – ответил он с легкой усмешкой, убавляя громкость музыки.