Фаталити. Цена его успеха

Но чем больше я общалась с Ираклием, тем меньше могла контролировать свои эмоции. Он ни разу не нарушил своего обещания. Мне приходилось просыпаться на несколько часов раньше, чтобы поехать в школу. Но это было лучше, чем жизнь с мамой. После уроков я оставалась в школе, выполняла домашнюю работу, и оттуда ехала на танцы. А после них, вечером, меня забирал Ираклий и отвозил в деревню.

Бабушка была счастлива моему переезду, ей было спокойнее, когда я была рядом.

– Скоро Эльза придёт в себя. Поймет, как плохо ей без тебя и начнёт исправляться, – говорила она мне о маме.

И я хотела в это верить. Продолжала надеяться.

Бабушка была рада видеть, как мы близки с Ираклием. Когда он привозил меня, она откармливала его, клала с ним в дорогу выпечку и только потом отпускала. А он и рад был такой заботе с её стороны. Они воспринимали себя бабушкой и внуком. И за этим было приятно наблюдать.

Наступили майские каникулы. Из‑за отсутствия школьных уроков, общим решением, занятия по танцам перенесли на утреннее время. Я всё так же жила в деревне, просыпалась в полпятого утра, чтобы к восьми быть на уроках. Занималась по несколько часов, потом возвращалась в деревню и наслаждалась свободой. Я уходила в поле, расстилала плед и много читала. Я проглатывала книгу за пару дней, потом записывала в тетрадь свои мысли после прочтения. Я любила такой вид отдыха. Мне нравилось уходить с головой в другие миры и жизни, чтобы быть подальше от своей реальности. Для меня это было своего рода медитацией.

Ираклия на майских не было в городе. Он с семьёй улетел в путешествие, и я очень по нему скучала. Мало того, что я не могла его увидеть, так ещё и не было возможности с ним поговорить. У их семьи была традиция – раз в год они собирались все вместе, улетали заграницу и отключали связь с реальным миром, посвящая себя родным людям.

Мне было непривычно без нашего общения, но я была счастлива за него. Счастлива, что он живёт в полноценной, благополучной семье. И это казалось удивительным, ведь обычно, я завидовала таким людям – не понимала, почему у меня не так. Но, видимо, уже тогда счастье Ираклия было для меня превыше собственных чувств.

Помню, как в один из майских дней, я вышла после занятий на улицу и увидела перед воротами припаркованную знакомую машину. Ираклий стоял, облокотившись на неё и что‑то изучал в телефоне. При виде него, я расплылась в улыбке. Он заметил меня за секунду до того, как я бросилась в его объятия.

– Я скучал, – прошептал он на ухо, крепко прижав к себе.

Отпустив его, я сделала шаг назад и начала жадно разглядывать его. Не могла насладиться его присутствием рядом.

– Ты стал негром, – заключила я весело. – Жил всё это время на улице?

– Достаточно было побыть на пляже час. Солнце было беспощадное.

– Бедный, так жалко тебя, – с сарказмом бросила я, продолжая улыбаться. – Надо было остаться здесь. Нет моря – нет проблем.

– Смейся, смейся, – он взял с мои рук спортивную сумку и закинул её на заднее сиденье. – Ты домой?

– Да. Хочешь подвезти? – довольно спросила я, заранее зная ответ.

– Конечно. Соскучился по Тамаре.

Мы сели в машину и поехали в сторону деревни.

– Ты давно в городе?

– Вчера ночью вернулся. Хорошо, что позвонил бабушке и узнал, где ты. А то бы приехал в деревню, а тебя нет.

– Ба уже знает, что ты приедешь?

– Да. Обрадовалась и уже стоит у печи, – рассмеялся он.

– Она тоже по тебе скучала.

– А ты? – вдруг неожиданно спросил он, бросив на меня короткий, но пронзительный взгляд.

Я смутилась и растерялась. А он, заметив это, улыбнулся.

– Не отвечай, я просто пошутил, – сказал он, коснувшись моей руки.

Его ладонь касалась моей, наверное, с полминуты, но мой мир замер и казалось, что это длиться бесконечно. Я не могла дышать, вместе со временем замерло всё внутри меня, и воздух застрял в лёгких.

– Скучала, – вдруг вырвалось из моих уст, и я испугалась собственного голоса.

Я с ужасом посмотрела на него, глупо надеясь, что он не услышал. Но его улыбка, появившаяся на лице, говорила об обратном.

Я отвернулась к окну и спрятала руки между своих колен. Было неловко и странно. В воздухе витали странные эмоции. И я не могла их распознать.

Тем вечером мне позвонил тренер и сказал, что одна из девочек вывихнула лодыжку, а у них с партнером завтра выступление на дне города. Он попросил меня заменить её и приехать, чтобы отрепетировать танец. Я, естественно, согласилась, и Ираклий отвёз меня обратно в город.

Мой тренер со своей партнёршей беспощадны, когда дело касается работы. Поэтому, одно неверное движение, один неверный взгляд, и танец начинался с самого начала. Мы репетировали‑репетировали‑репетировали, и я уже перестала следить за временем, понимая, что сегодня проведу ночь в этом зале.

После полуночи мне позвонил Ираклий, чтобы узнать, когда я закончу.

– Я ещё на тренировках, – сообщила я.

– И сколько ты ещё там будешь?

– Скорее всего, я останусь здесь с ночёвкой. Ложись спать, – прошептала, чтобы никто не слышал.

– Как скажете, миледи, – со смешком ответил он.

Мы попрощались, и я вернулась на паркет, чтобы продолжить тренировку. Погрузившись в танец, я вновь перестала замечать кого‑то вокруг. Есть только я, мой партнёр и история, которую мы должны рассказать зрителю через наш танец. Мы отрабатывали технику, эмоции и актерскую игру. Мы танцевали, ошибались и снова начинали заново. Но это нисколько не сбивало настрой. И только, когда сил совсем не осталось, и мы были насквозь мокрые, Алексей объявил перерыв на перекус.

– Наш гость принёс вам угощения, – улыбнулся тренер, бросив на меня неоднозначный взгляд.

Нахмурив брови, я посмотрела ему за спину, чтобы увидеть гостя. И готова была провалиться сквозь землю, когда увидела перед собой Ираклия. Я смутилась его появлению. Чувствовала себя обнажённой перед ним. Несмотря на то, что я делилась с ним всеми своими переживаниями, танец оставался для меня сокровенным. В нём я раскрывала другую часть себя. Ту, которую не хотела, чтобы он видел.

Алексей представил нам своего друга, хотя, очевидно, уже тогда понял, что мы с ним знакомы. Я взяла себя в руки, подошла к ним и поздоровалась с Ираклием, посмотрев на него неодобрительно. А он, сделав вид, будто ничего и не заметил, протянул мне бутылку воды и картонный ланч‑бокс с салатом.

– Спасибо, – сухо поблагодарила я, приняв с его рук еду и воду.

Гоша представился Ираклию, пожал ему руку и искренне поблагодарил за то, что нашёл время привезти нам еду.

На самом деле, мы были очень голодны, но в то время не было сервисов для доставки еды, поэтому мы могли поесть только после занятий.