Фильтр
Девушки взвизгнули. Они в изящном прыжке вошли в воду и начали активно обрызгивать нас. Завязалась битва. Я брызгал самую активную смуглую литеранку с большими голубыми глазами, и вскоре начал выбиваться из сил. Тут я пошёл на хитрость. Я занырнул поглубже, чтобы посмотреть на битву снизу. Оттуда гибкая извивающаяся девушка казалась ещё прекраснее. Я выдержал момент и неожиданно схватил её за ногу. Она начала бешено вырываться, но я вцепился в неё дикой хваткой. И всё же она не прекращала борьбу.
Наконец, смуглой блестящей русалке удалось выскользнуть. Но я знал, куда она поплывёт, и поплыл брассом к берегу, чтобы подкараулить её там. Но мне не удалось опередить её. Красавица начала убегать от меня. Я погнался за ней и бежал, бежал, бежал…
Проснулся я где‑то в кустах в глубине чащи. Рядом со мной никого не было. Я встал, потянулся и стал пробираться сквозь лес. Через некоторое время я набрёл на озеро. Передо мной раскинулась сияющая в утреннем солнце гладь. Я, не думая, сразу нырнул в обжигающую прохладу. Моё тело завибрировало от таящейся внутри мощи. По мере того, как я плыл, во мне закипала сила.
Я чувствовал себя частью и продолжением вселенной. Я чувствовал, что бесконечно многое могу. Но не способен это реализовать. И это чувство полностью заполняло меня. В какой‑то момент мне даже показалось, что я растворяюсь. Медленно растворяюсь в колючей обжигающей прохладе. И тут у меня онемела нога. Внезапно моё тело потянуло меня ко дну. Я беспомощно барахтал руками, пока нога и мой вес всё утягивали меня вниз.
Через какое‑то время я устал. Да, устал бороться со стихией. Воздух внутри меня ещё был, поэтому я мог провести последние минуты спокойно. Да, я мог и отдать свою душу вечности счастливым. Я мог не сожалеть о том, что больше не увижу тонких изящных щиколоток Феотулы и её печального взгляда, подобного взгляду сирены. Наверное, в глубине своей печали она радовалась, что наполняет этот мир. И радовалась, что может его украшать.
Постепенно и оттенок досады растворился в моей душе, и я начал медленно всплывать. Как будто лучи солнца пронзили мягкую прохладу и начали вытягивать меня наверх. Само небо звало меня. И я вышел на берег. Человек солнца. Я ощущал собственное сияние. Не солнце дарило мне его. Я сам был его источником. Надев мантию, я направился к Фонтану, чтобы вместе с Галкеем пойти на утреннюю практику.
– Где же ты был, мой друг?– приветствовал он меня поднятием ладони,– Я уже хотел идти без тебя. Ты погнался за той ланью, как разъярённый тигр. И больше тебя не было видно.
Я был светел. Я не хотел вспоминать вчерашнее. Моя душа была чиста и открыта для жизни. Открыта для чистого света и мудрости нашего солнца. Мне не терпелось начать писать пробный текст. И пусть ему суждено было сгореть. Я хотел создавать прекрасное. Я хотел создавать великое.
Что же такое любовь? Любовь – это источник нашего счастья. Любовь – это сокровище, данное нам, чтобы его сохранить. Любовь – есть источник нашей мудрости, луч света, что проведёт нас через любую чащу. Так написал Пирий. И слова его отпечатались в наших сердцах. Любовь – это прежде всего свобода! Потому что любящий что‑то одно, способен полюбить всё вокруг себя и одаривать своей любовью других. Сердце любящего всегда открыто для света. Оно отражает свет и наполняет весь мир радугой. Возрадуйся же, литератец! Возлюби себя и весь мир! Ведь, любить себя – значит любить Литерату! Деревню, которая породила тебя счастливым. Славься же Литерата! Славьтесь литератцы! Славься огонь любви!
Текст получился изящным и лаконичным. Мне он очень нравился. И тем сильнее сердце моё колотилось, когда я отдавал текст на сверку. И, как назло, Эрнелия Артемиевна пробегала глазами по тексту раз за разом. Наконец, она улыбнулась:
– Браво, Эрней. Ты растёшь! Твой разум и слог стал гораздо более светел. Только избегай повторений. И тогда твой текст станет ещё лаконичнее и ближе к скрижалям. Это однозначно Отлично!
В душе моей была какая‑то необъяснимая одухотворённость. В какой‑то момент мне даже захотелось полететь. Даже воздух казался мне сладким. Я вышел к Фонтану. Там уже сидела задумчивая Фео.
– Галкей не вышел ещё?– спросил я.
– Нет, у него второй этап комиссии. Вне очереди. Я заходила, спрашивала, они сказали, что на этот раз до вечера будут мариновать.
Её изящные чёрные брови нахмурились, словно волны великого океана. Я хотел погладить её по щеке, но лишь сказал:
– Пойдём?
– Пошли,– ответила она, надев сандалии.
Я взял её тонкую руку и повёл Феотулу к аллее. Это было странно, что она переживала за моего друга больше, чем я. Но я мог тайком вдыхать запах её волос. Такой момент я просто не мог упустить. Он был дарован мне незаслуженно. Потому что недостоин я быть настолько счастливым. Как будто сам солнечный свет упал на меня, позабыв освещать сердца и мысли всех остальных. Она просто шла рядом и молчала, хотя и улыбалась чему‑то. Она была рада меня видеть, но как всегда находилось в своих мыслях. Её холодная рука была сжата в моей.
– Так что там, под водой?– Фео вперила в меня пронзительный любопытный взгляд.
– Кто знает…
– В каком смысле?– вдруг широко раскрылись её радужно‑голубые глаза.
– Ну, никто не может этого сказать точно.
– Ты говорил, что там другой мир.
– Я говорил, что там другой свет.
– Если там по‑другому светит… значит, там есть те, кто по‑другому видит.
– Ну, я не заплывал так глубоко.
– Почему?
Меня удивило её ребячество.
– Ну, это опасно, в конце концов.
– А тебя не раздражает эта мысль?
– Какая?
– Что ты не увидишь того, что мог бы, из‑за своего страха.
Я ухмыльнулся.
– Я не уверен, что там вообще можно что‑то найти. Я ныряю не за этим.
– А зачем же?– сощурилась она.
– Это трудно объяснить…
Она провела своими пальцами по моим, как бы настаивая на моём ответе.
– Понимаешь, я как бы отключаю восприятие под водой. И мыслю как будто уже по‑другому. Я думаю уже от своего лица. А от лица всего на свете.
– Интересно… Это как?
