Герои нашего безвременья

Саша выслушал поздравления, улыбаясь и кивая. Провёл парочку в комнату, где происходило застолье, и громко представил для всех. Как их звали, Игорь не расслышал: студентка кричала ему на ухо про своё восхищение песней Уитни Хьюстон «I will always love you», которая звучала из магнитофона.

Как‑то вышло, что, когда Игорь вернулся к столу, новые гости оказались рядом с ним. Правда, парень почти сразу встал и ушёл в другую комнату помочь имениннику настроить гитару. А девушка осталась. Сидела и ощипывала веточку зелёного винограда на своей тарелке. Игорь мечтательно проследил путь одной из виноградин от тарелки до её ротика. Девушка взглянула на него, и он заметил, что её глаза такого же цвета, как этот виноград. Потом много ещё деталей приметил, запечатлел в сердце: закатный свет золотился в её волосах, нежный румянец украшал её чистое, без капли косметики, лицо, а на безымянном пальце, на том самом месте, куда полагается надевать обручальное кольцо, у неё была крошечная родинка…

У Высоцкого поётся: «В тот вечер я не пил, не пел,/ я на неё вовсю глядел…» Так и было.

– Я тебя помню, – вдруг обратилась к нему зеленоглазка.

– Да? – удивился Игорь.

– Ты в нашей спортшколе занимался. Не знаю чем. А я спортивной гимнастикой. Ты заходил к нам как‑то, на турниках повертелся. Наш тренер тебя прогнал, сказал, что с твоим ростом не надо. Я запомнила, потому что мне то же самое говорили. В итоге и ушла из‑за этого. У меня метр восемьдесят.

Как ни странно, он тоже помнил этот день. Да, заходил в гимнастический зал. Да, выслушал от их тренера и похвалу, и совет заниматься каким‑нибудь другим спортом. Он и занимался – тяжёлой атлетикой, это тогда модно было, пацаны хотели быть похожими на Шварценеггера…

– Не узнал меня, конечно?

Игорь честно покачал головой.

– Я тогда не была такой красивой.

Она улыбалась насмешливо, в глазах мелькали озорные огоньки.

Вообще‑то Игорю нравились девочки скромные, домашние, но эта… эта изумительно красивая, осознающая свою красоту, заставила его забыть о том, кто ему нравился раньше.

Говоря, она делала паузы для его ответных реплик, но Игорь молчал. Это её не смущало. Она говорила одна, как королева, а он слушал. Он чувствовал себя всё более скованно, а она – всё более раскованно. Как будто она вытягивала из него волю, усиливая свою собственную.

– Когда спортом перестала заниматься, пошла в театральный кружок. И знаешь, это гораздо интереснее. В гимнастике каждая тренировка – одно и то же, одно и то же. А в театре у меня было столько ролей! И все разные. Например, я играла Лису в «Колобке» (это музыкальный спектакль был, он и взрослым интересный). Потом Снежную Королеву. В «Трёх мушкетёрах» – Миледи. Это из отрицательных. А из положительных: Красавицу в «Спящей Красавице» и Принцессу в «Бременских музыкантах».

Игорь мысленно примерял на зеленоглазку то рыжий комбинезон Лисы, то серебристое платье и «ледяную» корону, то коротенькое алое платье Принцессы, в которую влюбился Трубадур… Она сидела рядом с ним в джинсовой мини‑юбке и клетчатой блузке с рукавами‑фонариками и кружевным воротничком, но он с лёгкостью мог представить её в платье времён мушкетёров или времён рыцарей… Он открыто любовался ею. Он знал, что девушки красивее он не встречал и не встретит за всю жизнь. А её голос… Грудной, переливчатый, он воспринимался, казалось, не слухом, а сразу сердцем.

– Любовь, – вдруг сказала она, чуть подавшись к нему.

Это уже было чересчур. У Игоря внутри всё напряглось, руки задрожали, и он убрал их со стола, чтобы никто не заметил. Пауза затянулась, он боялся взглянуть на неё, а «белокурая бестия» смотрела на него в упор и видела, что он покраснел.

– Меня зовут Любовь, – сказала она уже ровным тоном, без насмешки. – А тебя как? Саня называл, но я забыла, прости.

 

Конец ознакомительного фрагмента