Гобелен княгини Воротынской. Часть вторая

– Ладно. До Угры мы тебя проводим, – пообещал Гурко. – А дальше уж ты сам.

– Вот спасибо.

Дальше поехали снова, молча. В животах уныло урчало от голода.

– Эй, Миклос, ты говорил, что жил долго в Италии, – напомнил вдруг ему Богдан.

– Да! Целых пять лет!

– Рассказал бы что‑нибудь интересное про тамошнюю жизнь. Всё веселее было бы ехать.

Ольга встрепенулась:

– Ой, правда! Расскажите. Это же так интересно!

– С удовольствием! – обрадовался тот. – Талант рассказчика – это моя стихия!

За разговорами время побежало быстрее. Друзья не успели оглянуться, как день уже стал клониться к вечеру. Ольга, слушая интересные рассказы Миклоса, кажется, позабыла обо всех невзгодах, улыбалась и радостно щебетала с литовцем. Они вдвоём даже немного отстали от Гурко и Калины, увлечённые беседой. Богдан, видя это, делался все мрачнее и мрачнее. Беспрестанно оглядываясь назад, он, наконец, не выдержал, и озлобленно пробурчал:

– Ну и болтун же этот Миклос! У него язык когда‑нибудь устаёт??

– Ты же сам его попросил рассказывать, – напомнил Андрей.

– Кто ж знал, что его будет не заткнуть!!

– Он ведь путешественник. Много всего повидал, ему есть что рассказать.

– И что? Эти истории неиссякаемы?? Полдня трещит без умолку!

– Ты же говорил, что тебе нравится этот парень.

– А теперь уже нет!!

– Хм… А Ольге он, кажется, нравится.

– Вот именно поэтому!! – вспылил Калина, покрываясь багровыми пятнами.

Гурко добродушно потрепал его по плечу:

– Дружище! Умерь свой пыл. Твоё увлечение княжной Воротынской слишком очевидно.

– Да. И вот, веришь‑нет, у меня была надежда на взаимность, – обижено признался Калина. – Пока не появился этот писака!!

– Тише, – улыбнулся Гурко. – Они тебя услышат.

– И зачем только мы его спасли? – угрюмо пробубнил несчастный Богдан. – Надо было оставить его там, на серенской дороге, на растерзание татям!!

– А ведь я тебе именно это и предлагал!! – насмешливо напомнил Андрей. – Но ты меня не слушал.

– Я же не знал.

– Ладно. Не отчаивайся. Всё ещё может перемениться, – Гурко взглянул на небо, где солнце уже клонилось к горизонту. – Что ж, с Барятиным не задалось, а до Мезецка нам сегодня уже не добраться. Пора опять искать место для ночлега в лесу.

Найдя подходящую поляну, Андрей спешился:

– С провиантом у нас туго. Поэтому предлагаю: мы с Богданом отправимся попытать удачу в поимке дичи. А вам, – он обратился к Ольге с Миклосом, – поручаю набрать валежника и развести огонь.

– Хорошо! – весело откликнулся литовец и засуетился перед княжной. – Пани Ольга, Вас это не касается, Вы не созданы для того, чтоб собирать валежник! Поэтому прошу Вас, присаживайтесь и отдыхайте! Наверняка, Вы устали в дороге. Я всё сделаю сам!!

– Но мне не трудно…, – возразила она.

– Нет‑нет! – Миклос настойчиво усадил её на поваленное берёзовое дерево. – Всё, что от Вас требуется – это быть украшением нашей компании! Наслаждайтесь прохладой. Любуйтесь природой…

Он тут же увидел в траве какой‑то цветок, живо сорвал и, импозантно раскланявшись, подарил княжне. Она с улыбкой приняла его. А Миклос, выписывая ногами какие‑то затейливые па, ещё несколько раз поклонился, затем послал княжне воздушный поцелуй. И лишь после окончания этого затейливого церемониала, воодушевлённо отправился собирать ветки для костра.

– Скоморох!! – озлобленно процедил сквозь зубы Калина, наблюдая со стороны это зрелище. Затем в сердцах сплюнул и, стиснув в руке лук, размашистым тяжёлым шагом поспешил удалиться в лес.

Ольга на некоторое время осталась одна. Сняла с ног обувку, и с блаженством опустила босые ступни в прохладную траву. Лес тихо шелестел листвой, лицо обдувал приятный ветерок. И всё вокруг дышало таким умиротворением и благодатью, что княжне показалась, она никогда ещё не чувствовала себя такой спокойной и счастливой.

Первым воротился на поляну Миклос; одной рукой он прижимал к груди огромную охапку веток, другой – волок по земле сваленное сухое дерево:

– Как полагаете, этого хватит?

– Думаю, да.

Он свалил всё на землю, отряхнул одежду и руки, огляделся:

– Что ж, огонь пока разводить не будем. Подождём, когда поднесут дичь.

– Вы правы. Подождём, – кивнула Ольга.

– Позволите мне присесть рядом?

Она в ответ улыбнулась. Миклос принял это за согласие и присел к ней на бревно.

– Вы только посмотрите, какой красивый закат! – восторженно воскликнул он, наблюдая алое небо вдали. – Княжна! А Вам никогда не доводилось бывать в Италии?

– Нет. Никогда.

– Жаль… Знаете, в часы заката над Тосканой от Флоренции до Сиены нет ничего прекраснее белых роз и жёлтых лилий!!

И умолк, наблюдая, как Ольга, медленно осознавая происходящее, сперва будто окаменела. Потом тихо обернулась к нему с застывшим от изумления бледным лицом, в выражении которого читалось не столько удивление, сколько панический ужас с погибельной обречённостью.

Но Миклос не понял её странной реакции и терпеливо ждал. Ведь по правилам Тивунского Братства, хранитель обязан в ответ на предъявленную фразу казначея показать обратную сторону своего медальона. Но, видя, что девушка не предпринимает никаких ответных действий, он решил, что её смущает отсутствие у него главного братского атрибута.

– Ах, да! Сейчас! – спохватился он и снял с головы чалму, запустил руку в складки ткани, вынул оттуда перстень, аккуратно протёр его и надел себе на безымянный палец, показал Ольге так, чтобы она отчётливо увидела изображение Братского креста.

И, глядя в её округлившиеся от страха глаза, широко улыбнулся, приветливо раскинув руки:

– Ну? Здравствуй, сестра!!

 

ГЛАВА 7 Казначей и хранитель Тивунского Братства