Голый космос

Все остальные вопросы тут же вылетели из головы, и Виктор уже с трудом дослушал объяснения капитана о сенсорно‑голосовом управлении Борисом Кондратьевичем. А потом они вводили образцы голоса Виктора в бортовой компьютер и снимали с Виктора отпечатки ладони, чтобы в случае чего – хотя ничего такого случиться не может, я сказал, не может, и точка – но все‑таки, чтобы в случае чего управление полностью взял на себя Виктор. Он все делал машинально, автоматически, потому что никак не мог отойти от потрясения. Петля – и совсем рядом! Более того, через несколько часов он на своей шкуре испытает ее действие. Восторг, восторг!

Да, не так прост этот Сан Саныч, грубоватый увалень в засаленном комбинезоне, капитан ядовито‑зеленой посудины со странным названием «Маршевый». Надо же, Петля! Виктор был уверен почему‑то, что это не последнее чудесное открытие, ждущее его в полете.

 

– Пойду сосну часок, – сказал Сан Саныч. – А ты, Витек, покажи потомку роботов и начинай осваивать автоповара.

Они вышли из рубки, закрыли ее, и капитан шагнул к своей каюте, но тут в коридор выпорхнула Е.А.Ищенко, все в том же коротеньком сарафанчике, от вида которого у Виктора снова перехватило дыхание.

– Душ на вашем коры… корабле есть? – спросила девушка.

– Конечно, есть, – спокойно, даже ласково ответил Сан Саныч. – Да вот только женский день в ём не предусмотрен. Но так и быть, выделю один денек в неделю. Скажем… э‑э‑э… вторник.

Сегодня была среда.

– Вот оно как, – сказала Женя, усердно пряча усмешку. – Но ведь я могу сходить в душ после вас. В конце концов, вы же не все вместе моетесь.

– А как жа, милая! – воскликнул капитан, округлив глаза. – Тут тебе не рейсовый лайнер, водопады ниагарские не предусмотрены. Мы воду экономим. Так что потерпи недельку. А ежели невтерпеж, милости просим к нам в компанию, мы ввечеру соберемся и двинемся все вместе. Да, кстати. Вода для помывки у нас не родниковая, а отработанная. Из системы охлаждения двигателя. Это я к чему. Чтобы потом возмущения не возникло: чего, мол, на моей нежной коже разводы мазутные после процедур образовались, да почему меня ни с того ни с сего одолели цимер головной, знобуха да мерехлюндия. Ферштеен, нихьт?

Девушка изучающе оглядела засаленный комбинезон:

– Вы женоненавистник?

– Я женонавистник! – с жаром заявил капитан. – Женолюб, дамский угодник, носитель на руках. Но все это – дома. А на борту женщин нет и быть не может. Есть экипаж, есть пассажиры. Закон космоса суров, но это закон.

– Подозреваю, что вы боитесь, – в глазах девушки сверкали лукавые искорки.

– Боюсь, – подтвердил Сан Саныч и скрылся в своей каюте.

– Интересно, только чего… – задумчиво сказала девушка.

Виктор развел руками.

– А вы не боитесь, – обратилась к нему Женя. – Не боитесь, что капитан и вас за борт выкинет? И бровью не поведет.

– Поведу, – донеслось из‑за двери.

– Да перестаньте, – ответил Виктор, понизив голос. – Я ненамного дольше вашего знаком с Сан Санычем, точнее, даже меньше, я ведь после вас прибыл. Но, насколько сумел его узнать, он мировой мужик. Своеобразный, это верно.

– Очень своеобразный, – кивнула девушка. – Конечно, я знала, что опасности никакой. Меня довольно быстро подобрал рейсовый катер. Но…

– Извините… – промямлил Виктор.

– Не извиняйся! – загрохотал капитан из каюты.

– Правильно делает, что извиняется, – послышался голос Гладилина. – Хоть один порядочный человек нашелся.

– Даже здесь у стен есть уши, – вздохнула Женя.

– У переборок, – поправил Виктор.

– Что у вас тут такое? Сбор по форме номер один, общий?

Из своей каюты, позевывая, высунулся Павлентий.

– Почти, – кивнул Виктор.

– Сообщите, какая форма, я облачусь, – заявил потомок.

– Надень чего не жалко, попадешь в точку, – ответил старпом. – Ты мне как раз нужен, давай до трюма прогуляемся, обозначу фронт работ.

 

В трюме было темно и холодно. Виктор несколько секунд соображал, где включается освещение. Потом глаза привыкли к темноте – как у любого хорошо тренированного косморазведчика, адаптация у Виктора происходила быстро – и он заметил возле двери слабо светящуюся панель. Хлопнул по ней ладонью. Яркий свет залил помещение.

Павлентий присвистнул:

– Не ожидал в подобной посудине такого трюма.

– Какого – такого?

– Ну, такого, – парень обвел рукой корабельное хранилище. – Большого.

Виктор кивнул, трюмы на «Астральных скитальцах» выглядят, как правило, поскромнее. Но «Маршевый» действительно являлся исключением, причем сразу по нескольким параметрам. Например, из‑за наличия Петли, позволяющей не только быстро преодолеть, но и экономить пространство за счет отсутствия прыжкового двигателя. Освободившееся место капитан отвел под трюм.

Старпом с уважением поглядел на Павлентияю Парень оказался не только наблюдательным, но и разбирающимся в астролетах.

– Так ты и раньше на подобных кораблях бывал? – не удержался Виктор.

– Да постоянно летаю. Чаще всего автостопом. Иногда заключаю договор, как с вами.

– А что так? Беленьких не хватает?

Павлентий, все еще с любопытством осматривающий, как сказал бы Сан Саныч, «чрево», медленно двигался вдоль ящиков:

– Почему не хватает? Хватает. Просто неинтересно на пассажирских летать. Скучно. А на разведчиках и грузовиках всегда что‑то новенькое. Жаль, на военном ни разу лететь не довелось.

– Почему?

– Не пускают. Разве что добровольцем наняться. Но пока это не входит в мои планы.

– Просто так путешествуешь, для души? Или все‑таки из мельмотов?