Голый космос

– А чтобы не было смертельно скучно, на тебЕ, Витек, отныне: готовка, стирка, уборка помещений и…

Сан Саныч задумался.

– И посматривай за нашим красавцем. Я имею в виду этого… Гладриэля.

– Гладилина, – поправил Виктор.

– Именно. Да, забыл сказать. В чреве имеется еще один тунеядец. Сопровождает груз до планеты Труляля. Парнишка молодой, но, вроде, смирный. Я бы его не взял, конечно, но груз очень ценный, соответственно, хорошо платят. Работу с парнем уже провел, но, сам понимаешь, дело молодое, вдруг учудит чего. В общем, приглядывай за обоими.

Виктор хотел спросить – не много ли кэп на него… гм… взвалил. Но тот поспешил объясниться сам:

– Видишь ли, Витек. За двадцать лет во как устал от жизни такой. Болтаешься один в космосе, год летишь, два… Хорошо, если пассажиры; всё есть на кого собак спустить. А так – скука смертная. Ни готовить, ни тем более убирать душа не лежит. Но голодным ведь не будешь целый день. Приходилось готовить, а как же. Купил намедни автоповара. Еще не запускал, не знаю, какой из него кулинар. Если никакой – не обессудь, придется тебе подключаться. Иначе будем на бутербродах сидеть. Или, что еще хуже, на тюбиках. С кухней разобрались, да? Теперь уборка. Там тоже агрегат имеется, супервеник какой‑то, производители утверждают – за ним присмотреть немного, и все. Про стирку вообще молчу. Затолкать в стиралку, кнопку нажать. Ну да, тут придется попотеть. Крышку еще закрыть. А что делать? Я тебе с розовой девкой помог? Помог. Не, если честно, я и сам их тереть не могу. Почему? Расскажу, но потом как‑нибудь. Сейчас нам надо что? Выбрать тебе амуницию. Я тоже так обычно делаю. Назаказываю в Лунамаркете, а когда останавливаюсь для прохождения таможенного контроля, получаю посылочку. Так что давай займемся наконец делом.

Виктор устроился поудобнее в пилотском кресле, надеясь, что кэп наконец‑то расскажет о предстоящем полете, осветит трассу и особенности дороги. Но тот щелкнул в одном из зет‑окон иконку лунамаркета.

Дверь снова приоткрылась:

– Сан Саныч, один вопрос…

Капитан даже голову не повернул. Он все так же смотрел на Виктора, только теперь взгляд его посуровел:

– Витек. Если я сказал, что двери надо закрывать, значит, их надо закрывать. Они, – кивок в сторону геолога, – норовят просочиться в самую маленькую щель. Думают, от них прячут то ли сакральную тайну, то ли самый главный артефакт.

При этих словах Виктор вздрогнул. Капитан, на первый взгляд показавшийся недалеким увальнем, на второй, кажется, не так прост. Историю про сдачу выпускного экзамена в Мурашке, где Виктору надлежало найти «самый главный артефакт», знали немногие. Конечно, Сан Саныч накоротке с товарищем Полищуком, но тот – Виктор был уверен – никому не рассказывал о сдаче экзамена. Любая информация о происходящем в стенах Мурашки являлась согласно уставу конфиденциальной. А товарищ Полищук знал устав наизусть и неуклонно следовал его букве, к чему призывал и своих воспитанников. Нежелание чтить устав, повторял он, есть прекрасный повод покинуть стены разведшколы в кратчайшие сроки.

– Двери держи закрытыми, – продолжал капитан, вставая. – Это тоже твоя обязанность. Держи ключ.

Кэп протянул Виктору серебристый стержень с тремя кнопками.

– Значит, запоминай. Вот эта кнопка – от машинного, эта – от рубки, эта – от грузового отсека.

– А от каюты? – спросил Виктор, вертя ключ в руках.

– Каюты на моем корабле не запираются! – рявкнул кэп. – Никогда! Чтобы в случае чего, аварии там или нашествия злобных иноров, быстренько выковырять вас из норок. А то ведь впадете в ступор, ни тпру, ни ну.

Он уже направился к двери, как вдруг обернулся и сказал:

– Если, конечно, будет что выковыривать. Пассажиры – они сусчества нежные, – он так и произнес это слово: «сусчества», – чуть что, лыжи склеивают.

Виктор едва не спросил, много ли уже склеило, но замаячивший призрак товарища Полищука заставил прикусить язык.

 

Геолог, уже без куртки, но в желто‑канареечном джемпере и тех же голубых дудочках стоял возле своей каюты. Оживился, увидев приближающихся космолетчиков.

– Что за спешка такая? – отечески и даже ласково спросил кэп. – Лететь нам с тобой долго, все вопросы успеем обсудить по сто пятнадцать раз и вынести по ним сто пятнадцать различных вердиктов. Так, старпом?

Виктор кивнул.

– Кстати, Виктор, – сказал он, протягивая руку Эдуарду. – Собственно, старший помощник капитана.

Эдуард кивнул и неожиданно крепко пожал протянутую руку. Худой, но сильный, подумал Виктор не без уважения.

Сан Саныч словно не заметил политесов и продолжил все с теми же отеческими нотками:

– А если хочешь в гальюн, то бишь, туалет, то потерпи. До Луны, сам понимаешь, санитарная зона.

У Гладилина чуть шевельнулись скулы. Он немного поиграл с капитаном в гляделки, поднял взгляд поверх Сан Санычевой головы и нарочито спокойно сказал:

– У меня один вопрос. Всего один. В какой стороне находится солнце?

Виктор и Сан Саныч одновременно вытаращили глаза. Первым отмер капитан:

– А тебе на што это понадобилось?

– Очень надо. Ведь это не секрет, правда?

Чувствовалось, геолог изо всех сил старается быть вежливым. Молодца, сказал про себя Виктор.

– Не секрет. То, что дает нашему кораблю жизнь, свет, движение, что обеспечивает пассажиров необходимыми компонентами для существования – это солнце ты имеешь в виду?

Пожав плечами, Гладилин кивнул.

– Так вот, оно – перед тобой. Здесь, как и на любом другом корабле, все вертится вокруг капитана, ясно тебе?

Обалдевший от такого ответа геолог вновь кивнул.

– Решение всех проблем, возникающих у пассажиров, изложено в правилах. Ну, прочти же их, наконец, Эдик. У тебя над койкой прибиты, я ж говорил. Говорил, нет? Ну и все. Чтобы больше не задавал дурацких вопросов. Иди, читай.

И, обращаясь к Виктору, добавил:

– Я, Витек, почему на борт женщин не беру. Потому что им же не объяснишь ничего. Правил не читают, а если и соизволят, если, так сказать, снизойдут, то ведь не станут выполнять ни за что. У них аппарат для выполнения природой не предусмотрен. Я правильно излагаю?

Виктор тоже кивнул. Перед ним разворачивалась перспектива лицезреть эту парочку на протяжении ближайших двух‑трех лет. Кушать за одним столом, натыкаться в коридоре, обсуждать новости, звереть от надоевших голосов. И сто пятнадцать раз убивать друг друга на почве несовместимости характеров. Товарищ Полищук хмыкнул: «А как ты полагал, курсант Воронин? Это тебе не курорт на планетах родной солнечной системы, где штатных психологов больше, чем отдыхающих. Отныне ты сам себе и психолог, и компания, и даже, если хочешь, кают‑компания». Последнего Виктор не понял, но товарищ Полищук уже пропал.