Гонщица
Сначала остро ощущалась нехватка снега, который в последний раз нормально выпадал уже более трех недель назад. Стелла любила Мадонну‑ди‑Кампильо за то, что это место было одним из лучших альпийских курортов по сервису трасс. Титаническими усилиями сервисменов с утра удавалось собрать остатки роскоши от былых снегопадов, насеять сверху искусственного снега и запрессовать это все под тяжестью ратраков. Но под палящим солнцем, злейшим врагом истинных горнолыжников, трассы начинали раскисать еще с утра, быстро разбивались и за несколько часов превращались в наглядное учебное пособие для студентов‑кардиологов. Доставало одного взгляда на трассу, чтобы понять, как выглядит рисунок человеческого сердечного ритма. На всем протяжении каждой из них виднелся этот кардиорельеф: снег был сбит в тугие пирамидальные кочки разной высоты и ширины, между которыми были проложены глубокие и узкие колеи, по виду напоминающие спятившую синусоиду. В эти щели и пытались с переменным успехом протиснуться все многочисленные горнолыжники и сноубордисты.
Большинство из них, потея и злясь, продвигались в час по чайной ложке, создавая заторы, падая и матюгаясь. Некоторые пробирались нахрапом, чиркая стальными кантами и соскребая последние остатки умирающего на глазах снега, подлетая на кочках и приземляясь то на колени, то на пятые точки. После пары дней такого катания многим требовалось сменить и первое, и второе, но, к сожалению, наука пока не продвинулась в этом направлении так далеко. Народ страдал, но продолжал упорствовать и каждое новое утро выходил на те же склоны.
Только единицы технично проходили этот курортный могул[1] с быстротой и ловкостью профи. Однако и им это давалось не без труда. Местами на поверхности самих трасс и обрамляющего их целяка[2] образовалась жесткая корка ледяного наста, отбрасывающая в небо желтовато‑матовый посыл: всё, ребята, оффрайд умер, приглашаем всех фрирайдеров на его похороны…
Позже как манна небесная на Доломитовые Альпы обрушились снегопады. Только манна немного вышла из‑под контроля и сделалась слегка не по‑божественному ядовитой… Масса снега была столь огромной, что в районе в один прекрасный день нарушилась связь.
В качестве первого удара для курортников последовала новость о закрытии подъемников. Это, конечно, стало для всех неприятным известием, но окончательное осознание пришло не сразу. По‑настоящему все расстроились лишь в тот момент, когда до многострадальных туристов дошло, что теперь для них стали недоступны и самые маленькие радости жизни: часами сидеть в шезлонгах на одной из вершин, подставив фейс навстречу такому желанному загару… Пропускать стаканчик‑другой в перерывах между катанием или, наоборот, пропускать спуск‑другой в перерывах между стаканчиками. Это кому как больше нравилось… Вечерами напролет рассказывать друзьям о своих сегодняшних подвигах на горе… Ох, эти истории, одна другой краше… Их было бессчетное множество:
– как кто сегодня круто столкнулся с кем‑то в воздухе, пролетая над гнездом кукушки в очередном умопомрачительном прыжке на просторах сноу‑парка;
– как кто подрезал очередного «туриста», свистя на скорости мимо горнолыжной массовки в слалом‑гиганте и используя всех этих презренных чайников вместо вешек;
– как кто укокошил в щепки очередную новенькую дорогущую палку, купленную им буквально только вчера в премиальном бутике спортинвентаря;
– как кто в очередной раз дерябнулся головой в сугроб, да так, что его пришлось откапывать сразу трем человекам;
– как кто набухался в щи и в очередной раз прошел трассу на одной лыже, потеряв вторую где‑то по дороге…
В крайнем случае в качестве материала для обсуждений было что‑то попроще, вроде:
– как я сегодня целый час каталась без остановки с красавцем‑тренером‑итальянцем на синенькой трассе[3]; жали ботиночки, давил шлемик; падала, но терпела; а в результате уделала в хлам свой шикарный белый горнолыжный костюм от Армани.
Или:
– как я сегодня здорово покаталась со своим любимым, сделав два спуска с вершины по серпантину, но при этом капитально испортив прическу; остальное время просидела с подружками в кафешке в долине; салат был отстой, а вот винчик понравился.
Да, теперь все это стало историей. А насущная реальность готовила новый удар: пропал интернет, что стало последней каплей. Если до этого кто‑то еще не знал, что такое ад, то теперь ни у кого не оставалось сомнений: это он и был. Ведь в наши дни без интернета жизнь нормального человека заканчивается в принципе.
Через два дня связь восстановили, подъемники открыли, но удовольствия от этого не прибавилось. Многострадальный турист вступил на тропу новых испытаний: Мадонну окутал туман.
Пробираясь через ни зги не видно, самые упрямые самураи то и дело макались носами лыж в снег вне трассовых зон, куда их постоянно заносило в условиях полной дезориентации. В такие моменты бойцы ощущали себя слепыми котятами. Тогда в попытке убежать от тумана они поднимались в высокогорье. Железные корпуса гондол[4], уносивших их к самым вершинам, насквозь пробивали белое молоко, но и выше его уровня солнце так и не показывалось. Там герои стоически терпели натиск матушки‑природы, но все же замерзали на холодном ветру. А тот стелился по склонам мутной белой поземкой и сбивал с ног даже самого упорного спортсмена. А на десерт всей этой кухни удовольствий любители экстрима под мелкой колючей ледяной крупой, тыкавшейся им в лица, медленно спускались туда, откуда только что прибыли. В таком режиме катания прошло еще несколько дней.
И вот, наконец, природа решила сжалиться над бордером и горнолыжником. Настал первый после снегопадов иссиня‑ясный день. День, когда Стелла ехала по Viale Dolomiti Di Brenta, одной из центральных улиц курорта. Вот черный седан бизнес‑класса остановился, девушка вышла из автомобиля, не дожидаясь пока водитель распахнет перед ней дверь. Стелла взглянула на деревню. На многочисленных кампильских елях было бело‑серебристое напыление, крыши зданий укрылись полутораметровыми снежными шапками, стоял штиль, светило солнце. Это был идеальный для катания день.
Стелла была одета во все черное: строгую черную куртку с меховой опушкой, черную из того же меха головную повязку, обтягивающие лосины из матовой кожи и сапоги‑луноходы. Глаза были скрыты от наблюдателей под солнечными очками с темными стеклами.
Тем временем водитель достал из багажника небольшой чемодан и два чехла, один – с горнолыжными ботинками, другой – с лыжами. Он обратился к Стелле:
[1] Могул – дисциплина лыжного фристайла, состоящая в спуске на горных лыжах по бугристому склону (бугры или могулы) и выполнении прыжков на трамплинах
[2] Целяк – участки нетронутого снега вне трасс, обитель спортсменов фрирайдеров
[3] для классификации горнолыжных трасс по степени сложности их прохождения обычно используются цвета: зеленый – трассы для учеников, синий – для начинающих, красный – для продвинутых, черный – для экстремалов
[4] Гондолы – воздушный класс скоростных горнолыжных подъемников, широко применяемых на крупных курортах. Состоят из многоместных кабин/гондол разной вместительности, двигающихся по тросу
