Гонщица

– Что слышала. Это, конечно, не соревнование, Стелс… Ведь ты в одночасье потеряла всех близких тебе людей. Моя утрата несоизмерима с твоей. Но, пожалуй, от этого она не менее болезненна.

Стелла была шокирована. Она смотрела на Марка взглядом человека, пораженного неожиданным открытием.

– Я всегда любил ее. А она очень любила Германа. Поэтому я держал все в тайне. Думаю, что она ничего не знала. Я бы и тебе не сказал, но после услышанного… Хуже уже не будет, это точно.

Марк встал и открыл окно. В комнату вместе с теплым летним ветром ворвались звуки ночного города. Легкое дуновение потревожило его слегка вьющиеся волосы.

– Самым приятным ощущением в моей жизни было то, что я знал, что она живет в достатке, любви. Что счастлива. Для меня было не важно, что это счастье ей дарю не я… Не знаю, Стелс, сможешь ли ты когда‑нибудь меня понять.

– Почему не рассказали мне раньше?

– Не мог. Тебе, дочери Германа, которого ты так боготворила? Думаешь, я не понимаю, о чем ты сейчас думаешь? Вряд ли этот наш разговор добавит симпатии ко мне. Может быть, он даже навсегда встанет между нами. Я это прекрасно понимаю. – Марк повернулся к Стелле и внимательно посмотрел на нее своим глубоким бархатным взглядом. – Но я не могу стоять в стороне и безразлично смотреть, как ты гибнешь. – Он сделал паузу. – Ты очень похожа на нее внешне. Раньше и внутренне была похожа. Но теперь нет. И самое страшное, что в этом нет твоей вины. – Он подошел к Стелле и сел на корточки рядом с ней, взял ее руки в свои. – Стелс, ты должна проснуться. Очнуться от этого наваждения, – произнес он с чувством, глядя ей в глаза. – Мне так горько видеть, как Катерина день за днем покидает твое тело. Я все бы отдал за то, чтобы она продолжала жить в тебе. Тогда и остаток моей жизни обрел бы хоть какой‑то смысл. Ты ведь еще совсем девочка. Разве можешь ты себя похоронить заживо? – Марк обхватил лицо Стеллы. – Ну что ты делаешь с собой, это же просто какой‑то «пир во время чумы»! Так нельзя. Все эти твои случайные связи, постоянные попойки. А ведь тело – это храм! И в нем должна жить душа. А в душе ты ото всех отгородилась. Я знаю, как тебе больно, но у тебя характер отца. Ты сильная. Ты должна справиться.

Марк умолк и какое‑то время смотрел на девушку. Затем он отпустил ее. В глазах Стеллы не появилось ни тени эмоций. Марк встал и начал ходить по комнате.

– Тебе нужна встряска, – продолжал он. – Пусковой механизм, который заставит тебя снова начать жить. Я надеялся, что наш сегодняшний разговор поможет запустить этот процесс. Иначе не рассказал бы тебе. Но вижу, что ты и к моей исповеди осталась равнодушной.

– Не говорите так. Я же не чудовище какое‑то. Вы, наверное, теперь единственный человек в этом мире, о ком я могу сказать, что люблю его. Мне небезразлично то, что вы рассказали. Но какой‑то, как вы говорите, встряски не произошло, и я ничего не могу с этим поделать. Мне бы так хотелось испытать такую встряску… Но я не могу. Вместе с их смертью что‑то умерло и во мне. Я ничего не чувствую. Ни любви, ни ненависти, ни азарта, ни страха. Ни‑че‑го. Пусто. Я мертва. Даже когда плачу, мне не больно. Слезы как будто просто живут своей жизнью, катятся себе. – Она взглянула на Марка. – Или вы что думаете, все эти мужчины, алкоголь, сигареты, наркотики, транквилизаторы, экстремальный спорт, все это мне нужно?

– Наркотики?

– Они в этой цепочке не самое главное, – усмехнулась девушка. – Не волнуйтесь так. Не берет меня.

– Стелла, с такими вещами не шутят…

– Да знаю я… Не о том волнуетесь! Я не употребляю. Но пробовала. В порядке эксперимента. Он не удался. Потому что говорю вам – я мертва.  – Она снова умолкла. – Только когда спортом занимаюсь появляются отголоски жизни, каких‑то ощущений. А все остальное – секс, выпивка, рок‑эн‑ролл – ноль. Пустота. И люди… Как зомби… Как будто я одна на планете. А все остальные, кто ее населяют – скот. Кроме вот, пожалуй, только вас.

– Стелс, ты не можешь так думать…

– Вся беда, что могу… Вы думаете, я не понимаю, что проблема во мне? Прекрасно понимаю. – Она вскинула голову на Марка. – Говорю вам, вы разговариваете с мертвецом. Я три года ищу эликсир жизни. Но пока не нашла.

– Тебе надо выпустить наружу свою боль. Что‑то держит ее. Она не вышла сразу и осталась запертой внутри тебя.

– Наверное, что‑то в этом роде. И как же выпустить ее? Резать себя наживую?

– Есть способ гораздо эффективнее. Тебе просто надо влюбиться.

Стелла усмехнулась:

– Ха! Влюбиться в зомби? Это вряд ли…

Она задумалась.

– Сегодня в клубе меня пытался снять один Костюм.

– Костюм?

– Да. Это особый вид зомби, который никогда не снимает униформу – дорогой и хорошо сшитый сьют. Меня удивляет только одно: почему сьют, а не смокинг, все‑таки последний смотрелся бы куда внушительнее, но это так, ремарка. Так вот этот Костюм в моей прошлой жизни показался бы мне забавным или даже немного трогательным. Сейчас же он не вызвал во мне ничего, кроме желания дать ему по морде. В чем мораль, спросите вы? В том, что он ни в чем не виноват. Выходит, проблема во мне.

– Проблема в том, что ты очень красива. Все они хотят заполучить тебя.

– И вы тоже? Хотите заполучить меня? – она посмотрела Марку в глаза.

– Нет, Стелс. В моей жизни была только одна женщина… Для меня ничего не изменилось даже после ее смерти. Иначе, возможно, я бы ответил по‑другому.

Стелла встала и подошла к мужчине. Она обняла его:

– Наверное, поэтому я и люблю вас.

– Стелс, крошечка… Ты еще не встретила свою любовь. Но обязательно встретишь. Она и станет твоим эликсиром жизни.

Стелла обреченно произнесла:

– Que Dios lo escuche…* (*прим.: Да услышит вас Бог, исп.)

 

Глава четвертая. Жизнь после смерти.

 

*Июнь 2014. Майорка

Стелла была одна во дворе семейной виллы, когда к ней подошел Марк. Она увидела его и оживленно произнесла:

– Марк, здравствуйте, я так рада вас видеть! А родители еще не прилетели. Как здорово, что вы приехали! – Девушка бросилась к Марку и с чувством обняла его. – Я так по вам соскучилась! Как ваши дела?

Вдруг она отстранилась от мужчины и с озорным видом заглянула ему в глаза, но тут какое‑то смутное предчувствие овладело ею. Стелле показалось, что Марк как‑то странно на нее смотрит. Девушка попыталась прогнать от себя неприятные мысли, но все же спросила:

– Что случилось, Марк? Почему вы на меня так смотрите? Надеюсь, – подсмеиваясь продолжала Стелла, – вы не собираетесь сделать мне страшное признание в том, что всю жизнь меня любите или что‑то в этом роде?..