Господа Игры, том 1

Тайра поймала себя на том, что улыбается. Смысл зеленого маркера Мендоза понимал совершенно не так, как требовалось для его же безопасности.

– Забавно, – наконец произнесла она.

– Не вижу ничего забавного, – не согласился Карлос. – Хет Хоофт – душевнобольной, сложно представить, что он может вырастить, поэтому в особом положении есть резон.

– Сложно поверить, что весь магический мир боится одной необученной девчонки, даже если она некромантесса. Да и в то, что сэр хет Хоофт – ненормальный, я не верю.

– Твое дело. Мне все равно. Ишанкар столько столетий держит нейтралитет, варится в своем соку, так что мне плевать, что там делает их некромант. Вырастит вторую Зулейху – убьем вторую Зулейху и будем жить дальше, а Ишанкар опять с радаров пропадет на неопределенное время, до следующей заварушки вроде Венецианской Резни. Они и воевать‑то, поди, разучились, если вообще еще существуют и не перебили сами себя.

– А что, есть сомнения, что Ишанкар еще существует?

– Ты из какой задницы мира перевелась? – поразился Карлос. – Кто хоть одного ишанкарца видел в последние годы? Любой человек может сказать, что он из Ишанкара, только подтвердить это нечем. Они никакой метки вроде нашей лигийской омеги, татуировки на руке, не имеют, их не опознать. А Ишанкар молчит, как так и надо. Им все равно, что за их стенами происходит, кто себя за них выдает, кто и как их помоями поливает. Может, они находят это нормальным, но я бы так своей честью не раскидывался. Теперь любая из девчонок в насмешку может заявить, что она Ишанкарская Ведьма.

– Согласно ишанкарской доктрине они ничего, даже свое существование, никому доказывать не должны, – напомнила Тайра.

– Вот и мы ничего им не должны!

– А они у вас разве что‑то хоть раз просили?

Карлос замолчал и, не найдя чем парировать, отвернулся в сторону.

– Я смотрю, тут Ишанкар не очень‑то любят, – сделала очевидный вывод Тайра.

– Кто их вообще любит? – снова поразился Мендоза. – Ты меня удивляешь.

Когда в аудиторию вошел профессор Тан, студенты встали как по команде. На других парах Тайра такого пока не видела. Профессор прошел к кафедре, махнул рукой, разрешая садиться, положил на полированную поверхность объемную папку и на нее же и облокотился. Он цепким драконьим взглядом обвел аудиторию – царила полнейшая тишина, какая встречалась Тайре только на парах сэра хет Хоофта, – нашел среди студентов Тайру и медленно улыбнулся, сощурив глаза до едва различимых щелок.

– Тайра аль′Кхасса, – довольно произнес он. – Наконец‑то я вас вижу. Ждал, ждал.

Тайра встала, так как сидеть, когда к ней обращался преподаватель, было неловко.

– Вы пропустили уже две лекции и три практических занятия, – он выжидающе остановился.

– Так точно, сэр, – согласилась Тайра.

– Отработки в субботу в десять утра. Жду. Садитесь.

– Есть, сэр, – ответила Тайра и села.

– «Так точно, сэр?» «Есть, сэр»? – удивленным шепотом спросил Мендоза. – Тебя откуда перевели? Из армии, что ли? В Торфиорде так отвечать не принято, мы еще не в Лиге.

– А у нас принято, – буркнула Тайра и тут же поправила сама себя: – Было.

Она уткнулась в тетрадь и начала отсчитывать листы для пропущенных лекций, чтобы больше не давать соседу никаких пояснений.

– Ну тогда вы с Ави точно подружитесь, – Мендоза усмехнулся и вернулся к своим конспектам.

Тайра длинно выдохнула. Проколоться было гораздо легче, чем ей казалось вначале.

 

Портал домой Тайра открывала только за воротами Торфиорда. Хотя она знала, что Змей прикрывает ее от лигийских трейсеров и ее ишанкарские пути отследить невозможно, отсутствие свидетелей или небольшое их количество было успокаивающим фактором. Ко всему прочему, даже несколько лет существуя в магическом мире, Тайра не могла забыть простое человеческое правило приходить и уходить через дверь.

Она вышла за ворота института и по недавно обретенной привычке направилась к морю. Ветер слегка трепал волосы, учебная сумка привычно оттягивала плечо. Тайра запустила в нее руку и, не глядя, достала большое зеленое яблоко. У нее было около полутора часов между парами в Торфиорде и Ишанкаре.

Горан незаметно подошел сбоку.

– На нормальную еду не хватает времени или денег? – спросил он, устанавливая вокруг непроницаемый для желающих подслушать и подсмотреть контур.

– Времени, – проглотив недожеванный кусок, ответила Тайра и по привычке попыталась поклониться, но Ректор больно сжал ее локоть.

– Ах, оставьте. Сдавать сэра Бергера общественности пока рано. А вот мне всегда не хватало денег.

– С этим у меня все в порядке, Горан Иваныч.

– Да ну? – не поверил Ректор.

– Я вам уже не один раз говорила, – Тайра страдальчески посмотрела на него. – Мне хватает того, что я зарабатываю в музее. Плюс еще стипендия. Избавьте меня от разговоров о деньгах. Достаточно того, что вы платите за Торфиорд.

– За Торфиорд платит Ишанкар.

– Я знаю. От вас я бы вообще ничего не взяла.

– Гордыня, госпожа аль′Кхасса… Ну, и как у тебя тут дела? Спросил у сэра ′т Хоофта, а он сказал, что вы неделю не виделись и что он дал тебе еще неделю, чтобы ты окончательно вошла в ритм.

– А он не сказал, что вместе с этой неделей он мне заданий дал на три вперед?

– Обсуждать Наставника Ученику непозволительно, – напомнил Горан.

– Да я не обсуждаю, – вздохнула Тайра. – Если бы не сэр хет Хоофт со своими заданиями, я бы вообще чувствовала себя никому не нужной.

– Ты правда себя так чувствуешь?

– Да нормально я себя чувствую. Все нормально.

– Доктор Фиц говорит, что «нормально» – это ругательное слово. Может быть или хорошо, или плохо.

– Доктор Фиц много чего говорит. Слово как слово.

– Ну ладно, нормально и нормально, – сдался Горан. – На этот раз поверю.

– А вы тут как оказались? – спросила Тайра, чтобы перевести разговор.

– От тебя ни слуху ни духу, а я, между прочим, переживаю. Причем за тебя гораздо больше, чем за всю свою авантюру с Торфиордом. Вот, приехал проведать, – он кивнул в сторону автостоянки.

Среди новеньких внедорожников и блестящих седанов Тайра различила полуразбитую Горанову «Ауди‑80».

– Горан Иваныч, а Ректору Ишанкара приличная машина полагается? Или вы так и будете ездить на этой развалюхе? Это во времена вашего студенчества круто было, а сейчас уже нет.