Господа Игры, том 1

Гиварш помолчал несколько секунд, а потом чуть подался вперед:

– Я тебя правильно расслышал? Ты с ней живешь?

– В ее служебной квартире, Морис, – пояснила Тайра. – Гудрун уговорила ее за мной следить, а чтобы ей было удобнее, поселила меня к ней. А вы с Бергером это как‑то странно воспринимаете, словно я с ней живу в смысле… в смысле…

– В смысле спишь, – веско закончил Морис.

– Да, – согласилась Тайра.

– Мэл, как и все бессмертные, потенциально бисексуальна. Когда живешь не одну сотню лет, на красивые души начинаешь обращать больше внимания, чем на тела, в которых они сокрыты, поэтому и я, и господин Ректор твои слова восприняли неоднозначно. В общем, ты там поаккуратней, а то Мелинэ преподаст тебе несколько уроков чувственной любви.

– Про ее к тебе неприязнь мне известно, – не поддалась на провокацию Тайра. – Я только думала, что она односторонняя, а оказывается, у вас это взаимно, так что про чувственную любовь можешь не заливать. Оговариваете друг друга попусту.

– Ну почему попусту… Основания имеются у любых слухов, хотя про личную жизнь Мелинэ они по большей части ложные.

– А что у нее особенного с личной жизнью?

– Мелинэ недолюбливает мужчин. Ну не везло ей на кавалеров, что поделать… Ее и замуж папенька сплавил, когда ей далеко за сорок было… Так что в длительных отношениях она ни с кем не состояла. Характер, знаешь ли, у нее не сахар и запросы слишком высоки. Хотя у нее полно и других недостатков, м‑да… В общем, мужчины в ее постели водятся, но лишь в развлекательных целях, – Морис сделал паузу, будто оценивая, достаточно ли корректно он выразился. – А еще у нее есть подружка, Хельги, еще познакомитесь. Мелинэ ее опекает, слишком опекает, как маленькую, поэтому и у Хельги мужчины не водятся. Хельги, кстати, уже лет пять вздыхает по Дэвенпорту, но тот счастливо женат, а еще он младше Хельги лет на десять‑пятнадцать, так что ничего Хельги не светит, кроме утешений Мелинэ. Вот поэтому их людская молва в пару и записала. В интимную пару, – добавил Морис для окончательной ясности, – хотя никакого интима между ними нет.

– Странный вывод из факта женской дружбы, – Тайра откусила персик.

– Женской дружбы, моя сладкая, не существует, – со знанием дела поведал Гиварш. – А людям только дай языками почесать, и всегда о какой‑нибудь дряни. Нашему Максу тоже периодически жениха подыскивают, а все из‑за его пристрастия к модной одежде, опрятному виду и его излишней эмоциональности.

– Ты прости, – осторожно сказала Тайра, – но я от него про любимую женщину ни разу за пять лет не слышала.

– Слышала, – Морис для верности пару раз кивнул. – Только про нее и треплется.

Тайра, как и сэр ′т Хоофт, приподняла бровь, припоминая хоть одно имя. В голову ничего не приходило.

– Единственная любимая женщина Макса, – сжалился Морис, – это наука. Биохимия. Химия вообще. Это его единственная страсть. Ей он отдает все свое время и свою жизнь. А человеческие особи – так же как у Мелинэ: приятно провести время и разойтись. Может, найдется когда‑нибудь гениальная заучка, чтобы Макс голову от пробирок поднял и потерял, но пока что не нашлась. Я за этим слежу. Даже костюм на его свадьбу приготовил, но, похоже, моль сожрет его раньше, чем он пригодится.

– На Максовы похороны свой костюм наденешь, – утешила его Тайра.

– Юмор у вас, некросов, право слово, идиотский, – Морис улыбнулся, а Тайра рассмеялась. – В общем, Мелинэ, конечно, дама неплохая, но будь с ней осторожна, – он перестал улыбаться. – Не откровенничай по важным поводам. Подкидывай ей что‑нибудь из жизни восемнадцатилетней девушки: истории про парней, учебу, шмотки, кино, чтобы твоя легенда выглядела натурально. Но ничего серьезного не рассказывай. И не светись. У Мелинэ на Йенова Ученика еще с эвианского суда зуб. Узнает, что это ты ей репутацию эксперта испортила, – предсказать ее дальнейшее поведение будет очень сложно.

– Я ей репутацию испортила?

– Она солгала про возраст реплик де ла Вэлль. Теперь ей никто не верит. Монсальват ее в качестве эксперта больше не приглашает, а зря. Счеты у нее только ко мне, в остальном она безупречна. Де Гранж мог бы простить ей этот промах, но не стал, так что теперь она в экспертных кругах персона нон грата.

Морис допил кровь и налил себе в чистый бокал вина.

– Выпить, кстати, не хочешь?

– В десять утра?

– Кому утро, а кому поздняя ночь.

– Так чего ты не спишь, а пьешь тут в одиночестве?

– А я тут тоже, видишь ли, думал, – Морис залпом выпил налитое. – О том, ради кого я мог бы умереть. Ради своего Дома… Ради Ишанкара в целом… Но это, как ты понимаешь, в случае чего – мой Долг. И получается, что из всех, кого я знаю, остаетесь вы трое: Йен, ты и Горан. И это плохо, Кхасси, если ты осознаешь, что твоя почти вечная жизнь никому не нужна, потому что двое из троих, за кого ты готов был бы ее отдать, – проклятые некроманты, которые сами не пойми живые или нет, а третий – чертов трейсер, который еще и слишком благороден, чтобы принять такую жертву.

Тайра села, скинув туфли и подобрав под себя ноги, и некоторое время смотрела на Гиварша.

– Я тебя тоже люблю, Морис, – наконец сказала она.

Он взял из вазы еще один персик, сел рядом и протянул его Тайре.

– Я уже забыл, когда мне кто‑нибудь так говорил эти слова. И я тебя люблю.

Тайра поменяла косточку на предложенный им целый фрукт.

– Расскажи мне еще про Мэл. Она сказала, что ненавидит тебя.

– Мелинэ не умеет ненавидеть. Она Даханавар.

– Даханавар? Что это значит?

– Легенда такая есть. Про единственного в своем роде доброго вампира без семьи. Жил себе одиноко в горах Армении, местных людей не трогал, в основном овечек, да и тех не до смерти. Долину защищал от разбойников. В этом случае мог и человеческой крови выпить. Селяне его любили и не трогали, а Даханавар был их покровителем. Вот Мэл для Торфиорда тот же самый Даханавар. Это имя с ней уже срослось, хотя бессмертные уверены, что это оскорбительное для нее прозвище. Считают ее торфиордской собакой, променявшей свободу на хозяйскую цепь.

– А она сама что думает?

– Не знаю. Наверное, ее мнение зависит от того, кто ее так называет. Если Гу, то она, вероятно, воспринимает это как комплимент, потому что Гу знает, о чем говорит. Пока Мэл на территории Торхильдфиорда, ни один другой бессмертный не предъявит на него никаких требований. А если ее просто так Даханавар назвать… Навряд ли ей понравится.

– А на самом деле она кто?