Господа Игры, том 1

– А я смотрю, чувствуешь ты себя не так отвратительно, как выглядишь! – огрызнулась Ави.

– Русская я. Только не говори никому.

– А почему аль′Кхасса? Саламандра? Почему на шанкари?

– Так получилось. Ты ведь тоже своим нормальным именем не зовешься.

Ави не ответила, и остаток пути до аудитории они шли молча. То, что Ави заметит стилизацию имени под арабский, Тайра не сомневалась с тех пор, как узнала, что она говорит на десяти языках. Было интересно, задавала ли она такие же вопросы кому‑нибудь еще… Навряд ли, конечно. Ави ни с кем не общалась. Но теперь Тайра была уверена, что раз Ави докопалась до шанкари, то рано или поздно докопается и до Ишанкара. Хорошо это или плохо, с больной головой оценить было невозможно, и Тайра решила оставить эти размышления на потом.

Ави вошла в дверь первой и застыла на месте, так что Тайра наступила ей на пятки. Тайра аккуратно, чтобы не провоцировать головокружение, повернула голову и осмотрела класс. Все парты, убранные Гудрун еще в начале сентября, стояли на своих местах.

Ави пожала плечами, прошлась до парты, которую до появления Тайры она считала своей и которую они два месяца вынуждены были делить, с размаху скинула с плеча на столешницу свой рюкзак, потом повернулась к Тайре и как бы между делом произнесла:

– Если хочешь, можешь сесть со мной.

Тайра беззвучно засмеялась и отодвинула соседний стул.

– И можешь звать меня Ави, – старательно не глядя в ее сторону, добавила она.

 

Йен вышел на порог Башни и раскрыл зонт. На улице хлестал дождь, тяжелые капли кругами расходились по поверхности луж. Йен поплотнее запахнул пальто и направился к Библиотеке. Рабочий день уже давно закончился, но он никак не мог разделаться с дневными обязанностями: завтрашний вечер у него должен был быть свободен для Ученицы.

Он шел по садовым дорожкам, обходя особенно глубокие лужи и перепрыгивая через потоки воды. Все нормальные люди в Ишанкаре предпочитали находиться в помещении, и только его, господина Секретаря и господина Старшего Финансиста нелегкая носила по улице.

Йен уже собрался свернуть, когда в вечерних сумерках разглядел одинокую фигуру, стоящую на поверхности небольшого пруда. Маг остановился, немного помедлил и свернул на газон. Через три шага брюки намокли, а к ботинкам прилепился желтый опавший лист. ′Т Хоофт подошел вплотную к пруду, к самой кромке воды.

Мужчина посреди пруда заметил его еще издалека и, когда маг достиг берега, поклонился по всем правилам Церемониала. Йен прижал руку к груди и кивнул. Мужчина шел по воде, как если бы это была твердая поверхность, по крайней мере, Йен не заметил разницы в его походке, когда он ступил на землю и они отошли на некоторое расстояние от берега. ′Т Хоофт предложил ему место под своим зонтом, но мужчина усмехнулся и покачал головой. Он был абсолютно сухим. Дождь падал на его плечи и отросшие темно‑каштановые волосы и пропадал всуе.

– Тебе нельзя находиться здесь без причины, – напомнил ′т Хоофт. – Что ты здесь делаешь?

– Толком объяснить не могу, сэр. Ностальгия.

– У тебя? По Ишанкару? – маг приподнял бровь. – Я думал, ностальгия по Ишанкару – это не твое.

– Вы ошиблись, сэр, – спокойно возразил мужчина.

– Так что ты здесь делаешь, Змей? – повторил вопрос хет Хоофт.

Трейсер некоторое время думал, словно выбирая ответ из возможного множества, а потом решился и взглянул магу в лицо.

– Я встретил противника, который мне не по силам, – сообщил он. – Я могу остановить его только ценой своей жизни. Ценой наших жизней, если мне сильно повезет.

– Это нормально, – чуть улыбнулся Йен. – Когда‑нибудь все встречают того, кто им не по силам. Это стимул двигаться дальше, чтобы в битве был один победитель и один проигравший. Таков закон гармонии боя. А тебе пришлось драться?

– Разве я не выгляжу как побитая собака?

– Ты сам это сказал, – хет Хоофт усмехнулся. – Я старался быть корректным.

– На самом деле я еле выжил, сэр, поэтому можно забыть о корректности.

– Выглядишь ты и правда ужасно, – признал Йен. – Будто тебя месяц трепали всей Шайорэ, и это меня настораживает, потому как я не знаю ни одного человека, который был бы тебе не по силам.

– Думаю, знаете, – Змей многозначительно посмотрел ′т Хоофту в глаза.

Йен не ответил, старательно раздумывая и не сводя с собеседника взгляд. Когда он наконец сделал выводы и собирался произнести их вслух, Змей остановил его жестом.

– Разрешите, я скажу, сэр? – он чуть наклонил голову, как бы извиняясь за то, что ему пришлось перебить мага, и его очи сверкнули колотым льдом. – Если вы надумаете применить силу, то я возьму на себя смелость посоветовать вам или подрезать кое‑кому язык, или вбить кое‑кому осиновый кол в сердце. Можно сочетать одно с другим, больших потерь при этом мы не понесем. Это если вы решите найти действительно виноватых.

– Заступаешься за мою Ученицу? – недовольно спросил ′т Хоофт.

– Я справедлив, – возразил Трейсер.

– Справедливо будет, если она сначала получит ремня, а потом отправится на неделю в Зиндан за то, что полезла в старую башню, забыв об осторожности и здравом смысле, а еще за то, что чуть не прибила единственного Трейсера Ишанкара.

– Я тоже не был особо дружелюбным.

– Ты был на службе.

– Но теперь мы с Кхасси в равном положении, сэр хет Хоофт, и свое получили сполна. Этого достаточно.

– Я подумаю, – уклончиво ответил Йен.

– Дело ваше, сэр, – согласился Змей. – Но у меня было право высказать свое мнение.

– Но право решать, что мне делать с моей Ученицей, остается за мной.

Трейсер кивнул и отвернулся в сторону. Спорить с магом было бесполезно: он все равно посадит Тайру в Зиндан согласно собственным некромантским представлениям о справедливости, которых Змей совершенно не разделял.

– Так зачем ты все‑таки приходил? – в третий раз спросил Йен.

– Хотел увидеть Кхасси не через тени и не в тенях. Живой. Хотел поговорить. Извиниться. Ей от меня досталось не меньше, чем мне от нее.

– Увидишь, – пообещал ′т Хоофт. – И поговорить сможешь, но в свое время.

– Значит, вы все еще против нашего знакомства.

– Вы уже познакомились, как я понял. А вот насчет вашего общения я еще раз подумаю, но ничего не обещаю.

– Ну тогда хоть цветы ей от меня передайте в качестве извинений. Это вы мне пообещать можете, сэр?

Йен усмехнулся и протянул руку, в которую Змей вложил пышный букет резко пахнущих дождем и осенью мелких желтых японских хризантем.