Господа Игры, том 1

Тайра молчала, до конца не понимая, разыгрывает ее Хельги, издевается или говорит правду. Голова была мутной и думать и анализировать хоть что‑то напрочь отказывалась.

Хельги подождала немного – Тайра слышала, как гогочет компания парней где‑то за спиной, как задевают о тарелки ножи и вилки, как льется в чашки чай, как хрустят свежие поджаренные гренки, – а потом опять расхохоталась. Смех у нее был добрым, по‑летнему солнечным и легким.

– Боже, обожаю новеньких! – Хельги вытерла слезинку из уголка глаза. – Все в порядке, Тайра. Мы с Мэл просто подруги. Ни тебе, ни мне ничего не угрожает.

Тайра сделала глоток вина и все же решилась уточнить свой статус:

– Бета‑самка?

– Не выше, – утвердительно кивнула Хельги.

– Странная у тебя терминология относительно людей.

– Человек – то же животное. У меня докторская степень по биологии, я окончила Сорбонну. Я морской биолог, а еще я обожаю мхи и лишайники. Даже снимаю иногда для некоторых журналов, – она пролистнула National Geographic до макрофотографии чего‑то зелено‑коричневого.

– С ума сойти, – Тайра была впечатлена. – А почему работаешь тут?

– О, опять этот вопрос, как я от него устала, – вздохнула Хельги. – У меня тут дедушка и бабушка жили, я приехала на каникулы, влюбилась, а когда получила степень, вернулась сюда и осталась. Люблю природу севера. Тут недалеко научно‑исследовательская станция, они морскую живность изучают. Я работала там, пока не надоело, а потом захотела сидеть дома и фотографировать, но дома не заладилось, с мужем начались проблемы… Все как у всех.

– Ну а до кафе как дошла?

– А вот как‑то сидела в очередной раз в полном одиночестве и подумала: раз все равно жизнь проходит на кухне, так надо же на этом зарабатывать! – Хельги усмехнулась. – Продала свой мотоцикл, дедову яхту, перебралась в бабушкин домик, взяла кредит на недостающие средства и купила это кафе.

– А при чем тут тогда муж? – не поняла Тайра.

– Вот и я подумала: при чем тут муж? – Хельги изобразила задумчивость. – Когда собрались разводиться, он хотел кафе у меня отсудить, а так как он до сих пор числится пропавшим без вести, кафе мое.

– А мужа не жалко?

– Нет, не жалко. Он сначала просто любовниц заводил, потом бить меня начал. Потом выпивать стал. Надоело. А однажды ушел и не вернулся. Я ждала года два, а потом Мэл сказала, чтобы я ничего не боялась и подавала в официальный розыск. Мол, все равно не найдут.

Тайра промолчала, размышляя о том, загрызла его Мелинэ или побрезговала. Морис бы побрезговал.

– На вот, почитай, – Хельги достала откуда‑то из недр стойки разноцветные карточки из плотной бумаги. – Это я писала, когда мне совсем плохо было.

Тайра взяла в руки уже изрядно потрепанную стопку.

– А ничего, что я тебе чужой человек? – поинтересовалась она.

– Мы в этом мире все друг другу чужие. Это прошлое, что его бояться или скрывать? Я такая, какая есть. Ты вот не боишься прийти, потребовать бутылку вина и пить в одиночестве, хотя это твое настоящее.

Логика Хельги была Тайре не совсем понятна. Она допила вино, Хельги подлила ей еще и переключилась на других устроившихся у барной стойки посетителей. Из кухни потянуло жареными грибами и яблочным пирогом.

Тайра вытащила из кучи карточек первую попавшуюся.

«Замужняя женщина двадцати семи лет,

Что ты видишь, кроме плиты и заблеванного унитаза?

Только перспективу смерти».

Тайра криво усмехнулась, хотя ничего смешного в стихах Хельги не было, и достала следующую.

«Где тебя носит целую полярную беззвездную ночь?

Соседские петухи надрываются на восход.

Чтобы вы все сдохли, сукины дети!»

Тайра тихонько засмеялась. Она читала хокку и более приземленного содержания с более отвратительным ритмом, но стихи Хельги просто не могли оставить ее равнодушной. Они были больше похожи на терапию, чем на искусство, и были такими искренними, что будь Тайра в другом настроении, обязательно пустила бы слезу над горькой женской долей, одинаковой во всем мире, но сейчас Хельгины тексты очень ее веселили.

«Сломалась машина прямо посреди трассы.

Хоть бы один помог починить!

Продам, как и обещала!»

Тайра смеялась уже открыто. От взглядов, которые бросали в ее сторону другие гости кафе, становилось еще смешнее. Она закрывала рот рукой, но успокоиться все равно было трудно.

– Смешно? – спросила Хельги, вытирая руки об ажурный передник.

– Извини, – сквозь смех сказала Тайра. – Но, правда, очень смешно.

– Мне теперь тоже смешно, – она улыбнулась. – Хочешь, забирай себе, а то мне выкинуть жалко.

– Нет уж, – Тайра аккуратно сложила карточки в стопку, подвинула ее к Хельги и слезла с барного стула. – Мне чужого не надо.

Она взяла со стойки бутылку и засунула ее во внутренний карман пуховика.

– Заходи, если что, – на прощание сказала Хельги. – Буду рада.

Тайра кивнула, не переставая улыбаться, и вышла в зиму.

Хельги некоторое время смотрела ей вслед, потом сняла передник и положила его на стойку.

– Кэт! Кэти, подмени меня! – крикнула она в кухню и направилась к одному из темных уголков своего кафе.

Гудрун молча курила, задумчиво глядя на закрывшуюся за Тайрой дверь. Мэл меланхолично рассматривала собственный маникюр. Хельги присела на свободный стул и закинула ногу за ногу. Когда молчание начало ее тяготить, она сказала:

– По‑моему, ваша девушка очень милая.

– Она пьяная? – строго спросила Гу.

– Абсолютно нет.

– Она смеялась над твоими стихами, – неторопливо произнесла Мэл. – Я над ними три дня слезы лила, а ей смешно.

– Хоть кто‑то понимает мои стихи, – пожала плечами Хельги. – Теперь это и правда смешно.

– Я же говорю, она пьяная. Трезвый в своем уме бы плакал, – Гудрун старательно раздавила в пепельнице очередной бычок. – И походка у нее нетрезвая, так что зря ты ей вина налила.

– Она не пьяная, – еще раз возразила Хельги. – Мне показалось, что у нее температура, что она больна. Грипп или еще что. Я в человеческих болезнях разбираюсь плохо.

Мэл усмехнулась.

– Зачем ей пол‑литра вина? – продолжала гнуть свое Гу.