Господа Игры, том 1

– Что ж, стоит признать, вы с Гораном плотно сидите у Сэла на крючке, – он погладил ее по плечу. – Но надо бороться. Рыба, которая борется, оставляет рыбаку пустой крючок, а иногда не оставляет и крючка.

– Любовь – это ужасно, сэр Котца, – тихо сказала Тайра. – Ничего хуже со мной в жизни еще не было.

Старый монах заскрипел от удовольствия.

– Ты смешная, Кхасси! Любовь – это прекрасно, если она настоящая, а не то, чем связаны вы с Гораном.

– Ави говорит, любовь – это самое страшное оружие.

– Согласен с Ави. Но даже самое страшное оружие создано не только для того, чтобы убивать. Защищать – его основная задача. Хочешь еще одну историю?

Тайра кивнула.

– Жила‑была одна молодая девушка. И так ее любил один повелитель, что объявил ее своей суженой и надел ей на руку золотой браслет в знак того, что будет она, когда вырастет, принадлежать ему. И как только девушка ни старалась снять тот браслет! Ничего не получалось. Браслет был заклят самыми сильными колдунами, и его не брала ни магия, ни инструмент ювелира, ни кузнечные клещи. Вскоре повелитель умер, а браслет так и остался на ее руке. И никто не брал ее в жены, потому что все боялись, что повелитель вернется за своей нареченной даже с того света. Но однажды в девушку влюбился неплохой, в общем‑то, парень из соседнего квартала, и пришел к ней, и взял ее за руку, но даже он со всей своей любовью не смог снять с нее браслет. И тогда он пошел к ювелиру и заказал ему браслет из серебра, и, когда он был готов, надел его девушке на руку. И что ты думаешь? Серебро мало того, что скрыло под собой золотой браслет, так еще и охладило его огненный жар!

Он замолчал, а Тайра снова опустила глаза.

– Не грусти, – сэр Котца снова погладил ее по плечу. – И знаешь, что я тебе скажу?

Она помотала головой, потому что в горле застрял комок.

– Бог есть! – торжественно провозгласил старый монах. – Иди с богом!

 

Ави полулежала на больничной койке, подтянув одеяло почти до подбородка, и с недовольством смотрела на Тайру, которая ставила в стакан – вазы в суровом лазарете Торфиорда предусмотрены не были – букетик купленных в цветочном магазине тоненьких синих цветочков, очень похожих на пролески.

Ави выделили целую палату. Ее это не огорчало – жила она тоже одна. Тайра никогда не спрашивала, почему у нее нет соседки, во‑первых, потому что догадывалась, что с Ави с ее взрывным характером и железными кулаками просто никто не смог бы ужиться, а во‑вторых, потому что боялась, что самой придется признаться, что и ее ишанкарская, рассчитанная на двоих, комната теперь принадлежит ей одной.

– Ну ты как? – спросила она, присев на табурет возле кровати.

– А ты не видишь? – Ави дополнительно выругалась на родном языке.

– Выглядишь просто отлично для человека, который пережил клиническую смерть.

– Это не клиническая смерть, – с абсолютной уверенностью заявила Ави, и Тайра не стала возражать: знала, что она права. – И вообще, мало ли как я выгляжу, меня это вообще не волнует. Важно то, как я себя чувствую.

– Я тебя об этом и спросила.

– Плохо я себя чувствую. Сердце болит, чего никогда не было. Поглубже вдохнешь – все тело разваливается. До туалета дохожу – уже одышка, будто мне девяносто три, как тете Саре… Еще с медсестрами постоянно приходится воевать: они мне вставать не позволяют, не пускают в туалет, утку предлагают! Это же кошмар! А самое плохое, что дышать тяжело.

– Ничего, привыкнешь.

– К чему? Умирать, что ли?

Тайра поняла, что сболтнула лишнее.

– Я хотела сказать, скоро все будет нормально. Так всегда бывает, я читала.

– Читала она, – пробурчала Ави, попыталась сделать глубокий вдох, но поморщилась от боли. – Воды нальешь?

– Я тебе говорила, что ты иногда похожа на Гу? – спросила Тайра, наполняя кружку и передавая ей. Кружка у Ави была сувенирная, разрисованная тронхеймскими троллями в зимних свитерах и шарфах. – Та тоже не может по‑человечески о чем‑нибудь попросить. Все время или приказывает, или ругает.

– Я к зависимости не привыкла!

– Тогда слушай парамедиков. Быстрее поправишься и не будешь ни от кого зависеть.

– Я уже жалею, что завтра на тренировке не смогу тебя отлупить!

– Хотела сказать – поучить меня драться?

– Что хотела, то и сказала!

– Как мне помнится, ты меня еще ни разу не победила.

– Сама поражаюсь, – недовольно отозвалась Ави. – Но помечтать‑то я могу!

– Ну мечтай на здоровье.

– Ну а что там с Мендозой? – она сделала три глотка и поставила кружку на тумбочку.

– Я с ним не виделась. Они же на полевом выходе.

– Расскажешь потом.

– С чего бы? – Тайра приподняла бровь, чтобы позлить подругу.

– Нет, а я, по‑твоему, должна тут валяться одна, без новостей?

– Да ладно, расскажу, – улыбнулась Тайра. – Пойду я. А ты спи. Это лучшее лекарство.

– По себе знаешь? – с недоверием, но совершенно серьезно спросила Ави.

Тайра кивнула и прикрыла за собой дверь.

На улице было минус двадцать, Тайра неторопливо удалялась от лазарета, в очередной раз, как Ави, пытаясь научиться наслаждаться снегом и морозом, но и эта попытка была неудачной. Все мысли были только о том, как поскорее попасть в тепло и выпить горячего чая. Или глинтвейна… Морис иногда таким баловал. До обеда с Гиваршем у нее было еще около сорока минут. Появляться в Ишанкаре раньше не хотелось: несмотря на существенное количество несделанных практических, лезть под землю в лабораторию и прозекторскую настроения не было. При безделье совесть замучила бы в момент, а так прогулка была какой‑никакой причиной для промедления.

Закари она увидела еще издалека: не разглядеть такую тушу было просто невозможно. Он, прихрамывая, шел ей навстречу, как и она, срезая угол по газону, по протоптанной в снегу узкой тропинке, направляясь прямо в лазарет. Значит, группа Мендозы вернулась‑таки обратно, и ей предстоит что‑нибудь ответить Карлосу в самое ближайшее время… Тайра решила подумать еще один день, главное – не столкнуться с ним сейчас. Внезапно раннее возвращение в Ишанкар показалось ей не лишенным смысла.

Избежать лобового столкновения с громилой Заком было нереально. Тропинка была слишком узкой, на газоне снега было по колено. Тайра набрала в грудь побольше воздуха и чуть ускорила шаг, предполагая миновать Зака как можно быстрее. Она сосредоточилась на движении, но с каждым шагом мир все больше замедлялся, как было всегда, когда рядом появлялся какой‑нибудь некромант.