Господа Игры, том 1

Тайра видела, что Хранитель произносит положенные Церемониалом фразы, но не слышала ни единого слова. Она заставила себя включиться – мир обрел почти болезненную резкость – и услышала тишину, воцарившуюся после единственного вопроса, который задал господин Хранитель Совету. Тайра знала, что он испрашивает для нее разрешения, и, когда Ректор уже намеревался ответить ему «достойна» и Тайра готова была расплакаться от счастья, из‑за ее спины раздался глубокий мужской голос, который безапелляционно произнес: «Я своего согласия не даю».

Внутри все оборвалось. Тайра знала, что не должна оборачиваться, должна молча поклониться Совету и выйти вон, но она не сдержалась. Она развернулась, желая увидеть человека, который в один момент разбил надежды ее последних четырнадцати лет, но увидела лишь размытый силуэт. Она почувствовала, как подкашиваются ноги, и потеряла сознание…

Сквозь сон Тайра понимала, что надо проснуться, что это просто ночной кошмар, но ей все еще чудился холодный мрамор, которого она касалась щекой, и в голове отзвуками бились произнесенные неизвестно кем слова запрета. Она заставила себя открыть глаза и повернуться на спину.

Потолок, как предштормовое море, колыхался подлунными тенями листвы.

Да‑а‑а… Тайра сделала глубокий вдох. Ничего более страшного ее подсознание ей еще не показывало. От сна веяло бесполезностью и бессмысленностью всех прилагаемых ей усилий доказать, что она не просто цепной ишанкарский монстр, а нормальный человек. А может, таинственный незнакомец ей просто мстил, зная ее уязвимое место и уничтожая ее единственным ударом. Тайра откинула одеяло и села, спустив ноги с кровати. Разбираться в кошмарах было делом неблагодарным, хотя, например, доктор Фиц на этом зарабатывал.

Не включая света, она прошла в ванную, умылась холодной водой, вернулась в комнату и, замотавшись в пушистый плед, залезла с ногами на подоконник. Под окнами было пусто, кусты чуть шевелились под ночным ветерком.

Сэр Бергер отсылал ее в Торфиорд… В альма‑матер Лиги… Подальше от цветущего Ишанкара, на снежный север… Партия была опасной, непростой и долговременной, и результат ее должен был сказаться через несколько лет. Она должна была обеспечить выживание будущей Некромантессы Ишанкара и была нужна в первую очередь ей самой, но злобный червячок обиды грыз Тайру изнутри. Бергер отсылал ее подальше и, пусть и под благовидным предлогом, но ограничивал ее нахождение в Ишанкаре. Только глупец мог бы подумать, что все останется как было: Ректор практически выгонял ее из дома, чтобы этот дом защитить. Тут его упрекнуть было не в чем: Лига и правда должна была привыкнуть к Тайре аль′Кхассе, чтобы потом формальное противостояние не вылилось в настоящую войну. Сэра Бергера вообще пока не в чем было упрекнуть. Он будто бы видел не на десять шагов, а на десять лет вперед. Сэл не ошибся, признавая его преемником сэра Котцы, но Тайра многое бы отдала, чтобы Горан остался Гораном и не был бы сейчас сэром Джо Бергером, господином Ректором Ишанкара, ослушаться которого она не имела права. Сказал – в Торфиорд, значит – в Торфиорд. К холодному морю и каштанам под окнами. Навряд ли там ей доведется спокойно сидеть на подоконнике. Вести двойную жизнь Тайра уже научилась, но теперь ей предстояло водить за нос еще и Торхильдфиорд, благо сэр Бергер придумал вполне правдоподобную легенду. Если поменьше открывать рот, то можно вообще никогда не засветить Ишанкар. От этого, почему‑то, становилось еще обидней: Ректор и сэр ′т Хоофт запретили ей говорить, что она имеет отношение к Ишанкару, словно хотели, чтобы ее имя вообще не было связано с университетом.

Но больше всего Тайру расстраивало то, что теперь она будет видеть Горана еще реже. С тех пор как он сел в ректорское кресло, он и так всегда был занят, у него не было времени, чтобы просто поговорить, а с того момента как они оба осознали, что связаны Узами, Горан со своей стороны еще больше ограничил общение. Тайра не искала с ним встреч, не ходила мимо Цитадели, чтобы увидеть его хотя бы издалека на соседней дорожке, не спрашивала о нем у Джимми и скрывала свои чувства от сэра ′т Хоофта, прячась на нижнем уровне Башни, когда становилось совсем тоскливо. Горан постепенно уходил из ее жизни, подменял себя сэром Бергером, но, видимо, и этого отдаления было недостаточно. Теперь он отсылал ее в Торфиорд, еще дальше от себя, лишая даже призрачной надежды на случайную встречу в садах Ишанкара. Помнил ли сэр Бергер о том, что Горан и Тайра – не только Ректор и Некромантесса, а добрые друзья? Или говорить о дружбе было уже невозможно? Сэр Бергер, конечно, поступал стратегически верно, но, не будучи дураком, сознавал и вторую – личную – сторону своей идеи относительно высылки Тайры в Торфиорд. Может, норвежские снега и смогут охладить жар связывающей их золотой удавки… Может, и Горан станет только воспоминанием…

Да‑а‑а… Еще одна такая же его игра, и она обзаведется новым ночным кошмаром.

 

Эстер Айзекс поманила ее пальцем и без слов, одними глазами, указала на свой кабинет. Тайра вошла, Эстер вошла следом, плотно прикрыла за собой дверь, села в свое кресло и строго взглянула на Тайру поверх очков.

– Хет Хоофт тут ни при чем, – без предисловий начала она. – Это была идея Бергера, а я его поддержала. Твой ересиарх согласился с этим на своих условиях.

– Я знаю, мэм, – кивнула Тайра.

– И что это за условия? Он, видишь ли, не посвятил ни меня, ни Ректора.

– Это дополнение к тому, что мне уже запрещено.

– А тебе еще что‑то разрешено? – не удержалась от колкости Айзекс.

Тайра не ответила, только чуть улыбнулась.

– Ладно, это ваши некромантские дела, я в них не лезу. Я хочу тебе кое‑что сказать как женщина женщине, чтобы ты была в курсе некоторых нюансов, – Эстер поправила очки и откинулась на спинку кресла. – Система взаимоотношений и обучения Торфиорда очень отличается от нашей, как и уровень их обучающихся. Это не значит, что в Торфиорде учатся идиоты, просто их студенты владеют магией не в такой степени, как мы в Ишанкаре. По этой причине Торхильдфиорд пошел по пути упрощения: четыре года обязательного обучения и два года магистратуры, а потом лучших Лига забирает на службу. Проблема в том, что ты согласно нашему Положению вообще не можешь быть торфиордской студенткой. Господин Ректор сказал, что он все уладит, но я не представляю каким образом и искренне надеюсь, что твою голову на блюде с золотой каемкой я не увижу.

Айзекс нахмурилась, повертела в пальцах карандаш, и Тайра в очередной раз поразилась тому, какой идеальный у нее маникюр.

– В Торфиорде есть система обязательных предметов и предметы по выбору, – продолжила Айзекс. – У нас такого нет. У нас все предметы обязательные. Так вот несмотря на то, что студенты Торфиорда могут выбирать свою дополнительную программу, не думаю, что Бергер и ′т Хоофт позволят тебе это сделать. Не обольщайся. Более того, с твоей легендой твой Куратор запретит тебе все, что так или иначе связано со смертоубийством, так что я и тут понятия не имею, как Бергер хочет пристроить тебя на Боевую магию.

Тайра отметила, что Ректор не посвятил Эстер в некоторые важные детали дела, а еще, что Горана даже свои все чаще стали называть сэром Бергером. Это означало, что он сильно изменился с тех времен, когда они знали его как Горана.

– Следующее. Ни я, ни ′т Хоофт в Торхильдфиорде появляться не будем, а если вдруг кого‑то из Ишанкара туда и занесет, а я думаю, наш дорогой Ректор на попе ровно не усидит, не надо следовать Церемониалу. Там ты не дома.

– Господин Хранитель сказали, что Церемониал непреложен, где бы я ни находилась.

– А ты забудь об этом! – посоветовала Айзекс. – Не надо самостоятельно подставлять свою голову под лигийские мечи! Никто не умрет, если ты не поклонишься, а в особенности ты сама. Поняла?