Грибники

Названная матерью цифра в мозгу Кристины автоматически конвертировалась в грибы.

– Я попробую достать, – сказала она.

– Ой, не надо, – попыталась отнекиваться мать, – мы займем…

Если б вы могли занять, злобно подумала Кристина, давно бы заняли. Проблема в том, что не у кого. И тех денег, что она на прошлой неделе отправляла домой, хватило только на частичное покрытие долгов.

– Подожди занимать, я кое‑что придумала, – обнадежила она мать и попрощалась.

Вот дура, думала она, надо было взять Чекавские грибы.

 

*

– И в каком составе мы туда отправимся? – нахмурилась Дана.

Желтая кухонная скатерть, освещенная розоватыми закатными лучами отбрасывала на ее черные волосы отсвет, напоминавший непогасшие угли.

– Ну, ты и я… и вон, еще Алевтина хочет. Мы днем пойдем. Не заблудимся. Там как раз три клетки стоят. Но днем можно и без них, туман этот, или сторны, они только ночью.

– Заодно и выяснишь, что там страшное в лесу, – Марина откусила морковку. Она говорила, что теперь к ней чуть ли не каждую ночь является многоглазый демон и выкладывает рацион на следующий день. И если она ест что‑то другое, ее тошнит.

– Конечно, – съязвила Кристина, – это точно не так опасно, как воровать ключи у Джафара.

– Да ладно, – буркнула Дана. – Не убьет же он меня.

– Будешь соблюдать заповедь «не укради» – он будет соблюдать заповедь «не убий», – пробормотала Кристина, вспомнила сильно перепуганного, суетливого Егеря и пожалела, что не может рассказать о вчерашнем своем позорном походе на кичман.

– Не убьет, – кивнула Марина. – Просто выгонит. Будешь свои долги графу отрабатывать где‑нибудь на рудниках. А нас там не будет, потому что мы ключи ни у кого не тырили.

*

За грибами выдвинулись на следующий день рано утром. По пути к Ближнему лесу ни одного рейдера не попалось – в воскресенье в такое время даже самые предприимчивые люди еще спали. Ближний лес выглядел прекрасным, благословенным местом: широкие тропинки, минимум подлеска, масса редкой и интересной лесной флоры. Собственно, флора их и тормозила. Рэнни, напросившийся в состав экспедиции в последний момент, постоянно сверялся с позаимствованным у кого‑то определителем и определил уже штук пятнадцать неизвестных прежде растений, когда грибники наконец дошли до моста.

– Тебе клетки не хватит, – сказала Алевтина.

– Днем сторнов нет, – пожал плечами Рэнни. – А до вечера мы вернемся. Если не заблудимся.

– Куда пойдем? – огляделась Дана.

– Вот на этом месте я его и видела, – пробормотала Кристина, оглядывая наслоения прошлогодних листьев и валежника поблизости от первой опоры стального моста.

Дана тоже посмотрела.

– Такое ощущение, – сказала она, – что здесь долго что‑то гнило. Даже палки, и те все трухлявые.

Наклонившись, Рэнни поднял одну ветку и легко растер ее тонкими, сильными пальцами.

– Странно, – сказал он. – На вид ветка свежая, без эрозии снаружи, как будто только что отломили. Но такая гнилая внутри, словно года три здесь пролежала.

– Так может, она года три и лежала? – предположила Алевтина.

– Не. Тогда с нее облезла бы кора. От дождей, насекомых и прочих факторов. А кора целая. Как будто свежая ветка сгнила за пять минут. В природе так не бывает.

– Хорошо, что сейчас день, – сказала Кристина.

Они углубились в Дальний лес.

Прилично экипирована для таких походов была лишь Алевтина, одетая в закрытый легкий комбинезон и берцы. Остальные были просто в кроссовках и джинсах, заправленных в носки, чтобы клещи не заползли под штанину.

– А вот сыроежка, – радовался время от времени Рэнни. – И свинушка.

– Не берем, – жестко отзывалась Дана. – Черные висельники, значит, черные висельники.

– По карте дальше будет спуск с холма, там может быть земляника.

– Потом. Не до земляники сейчас. Тем более, лучше не ходить туда, где нет деревьев.

– Мы должны, – сказала Кристина, – свернуть с общей дороги. Вон, направо, я вижу можно спуститься вниз. Неудобно, но как раз там может что‑то расти.

– А как туда попасть? – огорчилась Алевтина. Прогулка в лесу переставала быть комфортной. – Разве что на попе съехать… но коряги.

– Уберем коряги, – сказала Кристина, ощутившая запах сырости, поднимавшийся из заросшего крапивой и хилым сосняком распадка. Выстроившись колонной, экспедиция начала путь в неизвестное.

Первой оцарапала ногу Дана, затем Рэнни получил крапивой по лицу и долго смеялся над собственной неловкостью.

Алевтина смотрела на него с осуждением. Тут прилетел поползень. Городские жители некоторое время следили за его перемещениями и вспоминали, как называется эта птица, которая может по стволу верх ногами, но не дятел. Рэнни, привлеченный непонятными ягодами, забрал немного вправо, Кристина – влево.

Тут‑то она и нашла эту поляну.

Метров десять в диаметре, усыпанная прелой хвоей и окруженная со всех сторон старыми соснами и нездоровым подлеском, поляна манила ее знакомыми, вызывающими азарт цветовыми пятнами.

Вот и белые тяжи, распластавшиеся на мертвом пятиметровом стволе, вывороченном с корнем. Вот и белые, оранжевые и черные… черно‑синие шарики. Восемь штук. Восемь зрелых висельников! Жаль, что дневных. Но ночью, даже ради папы… если только в клетке… но в клетке не спустишься в распадок.

Аккуратно, дрожащими от счастья руками срезав все восемь упругих, черно‑синих висельников, Кристина заметила в центре поляны еще пучок белых нитей. Сколько там их, тридерисов? Сердце колотилось так, что казалось, что находится оно не в грудной клетке, а где‑то в районе верхнего нёба.

*

Аккуратно переступив через бревно, Кристина присмотрелась.

И вздрогнула от внезапно открывшейся картины. На поляне, окруженный черным липким овалом, лежал полный комплект коричневатых человеческих костей. Череп, обращенный прямо к девушке, был абсолютно чист.

– Твою мать! – отреагировала Кристина. – Рэнни! Девчонки!

Пока все собирались и ужасались, первый шок прошел, и Кристина, памятуя о своем все‑таки медицинском образовании, начала вглядываться в кости.

– Странный набор, – внезапно озвучил ее мысли Рэнни.

– Что такое? – живо отреагировала Дана. – Три ноги? Второй таз?