Игра двенадцати зверей
В меховой шубе, которую невозможно снять, было жарковато. Я даже поймал себя на том, что открыл рот, и высунул язык – удивительно, но так действительно было несколько прохладнее. С ненавистью посмотрел на медленно тонущий за горизонт диск солнца. Скорее бы уж! Ночь и прохлада – это то, что мне сейчас очень нужно!
При мысли о ночной прохладе в груди и животе появилось странное чувство. Возбуждение и… Голод! Пока я его не замечал – все было в порядке, но теперь эта сосущая пустота в животе захватила все мое внимание. Она была пугающей.
Сердце снова заколотилось быстрее, шорохи, скребущие звуки и писк – я фиксировал все, что происходило вокруг.
«Я что, хочу сожрать помойную крысу?» – человеческая часть моего существа замерла в ужасе и отвращении, но желудок сладко сжался в робкой надежде на добычу.
«Ну уж дудки! – Подумал я, глянув на небо, – уж лучше чайки!»
Не совсем понятно, чем помойные чайки могли быть лучше помойных же крыс – но в тот момент мне было не до логики. Я почувствовал, что могу сознательно двигать ушными раковинами. Направлять их в ту сторону, где находиться что‑либо, интересующее меня.
В тот момент меня очень заинтересовала одна жирная чайка, которая бесстрашно уселась на дверцу от холодильника всего в паре метров от меня. Я замер, ощущая, как по мышцам разливается тепло. Старался от возбуждения не бить… Хвостом! Только теперь я почувствовал, что у меня есть хвост. Судя по ощущениям, довольно длинный.
Первую чайку я проглотил, почти не жуя. Она была обалденно вкусной! Лучше, чем десерт в модном ресторане Bird’s, куда я как‑то водил Катю. И вторая, и третья пошли на‑ура. Я наслаждался своей ловкостью. И остановился только тогда, когда наткнулся на стаю местных помойных шавок.
Небольшая стая, всего четыре псины. Они облаяли меня издалека, и ринулись вперед, надеясь, должно быть, на легкую поживу. Но приблизившись метров на десять, вдруг разом, как один, легли на брюхо и заскулили. Я поднял верхнюю губу, и показал клыки.
Осознание, что я могу без труда растерзать всех четверых наполнило мою грудь странной дикой радостью. Я даже чуть присел, готовясь к прыжку, но тут моя человеческая часть, наконец, вышла из ступора.
«Бедолаги, – подумал я, глядя вслед улепетывающим псам, – стоило их предкам доверять человеку, и заводить эту странную дружбу, чтобы потом выживать на помойках их мира?»
Чайки все‑же меня насытили. Начало сильно клонить в сон, но оставаться на мусорном полигоне совсем не хотелось. Дождавшись, когда смолкнут двигатели бульдозеров в отдалении, и окончательно стемнеет, я добрался до забора, которым был окружен полигон, и без труда перемахнул его одним прыжком.
Ночной лес был для меня словно прозрачная картина: я все видел и слышал. Удивительно, что мы обычно совсем не понимаем, как много разной жизни обитает в обычных пригородных лесных массивах! И хоть я двигался почти бесшумно – лесные жители меня чуяли и боялись.
Борясь со сном, я брел в направлении, от которого веяло теплом, и надеждой на какое‑то будущее. На исцеление. Я шел на запах человеческого жилья.
Коттеджный поселок был окружен довольно высоким сплошным забором. Я обошел его по периметру, чтобы найти самый тихий участок. Если повезет – попадется дом, хозяева которого в отъезде. Там можно будет переждать день, и поискать какие‑нибудь средства связи. Пошарить в интернете, может, удастся понять – что со мной стряслось. Найти помощь.
Возле самого тихого участка я перемахнул через забор, и приземлился в густых кустах. Вышло довольно шумно – но дом в отдалении стоял темный. Замерев, и считая про себя секунды, я, наконец, подумал: «Кажется, пронесло!» И в этот момент на веранде дома зажегся свет.
По скрипучим деревянным ступеням спустилась девушка, одетая в одну ночную рубашку. Довольно симпатичная, фигуристая. Сквозь полупрозрачную ткань я отчетливо видел ее крупную грудь. В ее руке зажглась маленькая искорка – фонарик‑вспышка в смартфоне, и она двинулась в мою сторону.
– Кто здесь? – Она старалась говорить твердо, но голос все равно предательски дрожал, – я вижу, вы в кустах. Выходите сейчас, или вызываю охрану и полицию!
«Какая бесстрашная! – Восхищенно подумал я, – нет бы сразу ноги в руки, и бежать!»
– Не надо, – тихо сказал я; собственный голос мне показался чужим – губные звуки получались очень плохо, и слышалось странное подрыкивание, – я выхожу.
Кое‑как продравшись через кусты, я ступил на мощеную дорожку, ведущую к дому. Девушка направила на меня фонарик. Я смущенно прикрыл промежность, и попытался улыбнуться. Девушка посмотрела на меня, потом закатила глаза, и медленно осела на коротко стриженый газон.
Форма Журавля. Ян
Несмотря на пышные формы, девушка оказалась легкой, как пушинка. Одна проблема – когда попытался поднять ее в первый раз, из пальцев рефлекторно вышли когти. К счастью, я это вовремя заметил, и неприятностей удалось избежать. Совершенно неуместно ситуации, но ее запах настойчиво лез в ноздри и пробирал до самого спинного мозга; он вызвал у меня довольно сильное желание, которое удалось подавить только недюжинным усилием воли.
Сразу за выходом на веранду в доме находилась обширная кухня‑столовая. Я без труда сориентировался в помещении: скудного света, сочащегося от желтых уличных фонарей сквозь неплотные гардины, было вполне достаточно. Разве что цвета не хватало: вместо сплошного мрака ночью теперь моим спутником стала сплошная серость. Впрочем, жаловаться глупо – свет в окнах мог привлечь лишнее внимание соседей.
За гостиной был большой коридор, в котором находилась лестница на второй этаж, и небольшая спальня на одного человека. Дверь в спальню была открыта, и я поспешил туда.
Аккуратно уложив девушку на заправленную кровать, я пошел обыскивать дом в поисках аптечки. Щупать пульс, проверять дыхание, и заниматься прочими глупостями не было ни времени, ни необходимости: я без труда слышал ее сердце, и чувствовал температуру ее тела. Сердце билось пугающе редко.
Домашнюю аптечку я нашел довольно быстро: мой нос безупречно указал направление, где пахло лекарствами и больничной химией. Хранилище лекарств «на всякий случай» находилось в специальном шкафчике, помеченном широким крестом, рядом с кухней. «Надо же, какие аккуратисты, – подумал я, – не то, что наш домашний выдвижной ящичек в кухонном гарнитуре… Хотя, наверно, у богатых так принято». Под «домашним ящичком» я, конечно, имел ввиду тот, который находится в маминой квартире, в Донецке.
Стоило подумать о доме, как меня накрыло: это что же теперь получается? Я пропал со связи. Смартфон неизвестно где. Скорее всего, прибрал к рукам бригадир, или еще кто. Если не смогут взломать – отправят на запчасти. Сим‑карту выкинут. Документы! Их тоже наверняка «утилизировали». Вместе со мной. Кстати, стоило проверить мешок, в котором меня выбросили. Мама! Она же искать будет! Пороги обивать, на уши всех знакомых поставит! Нет‑нет‑нет, надо искать способ выйти на связь! Но как я покажусь ей таким?
