Империя Машин: Старый Свет

Увы, сейчас городские обитатели жалки. Их рыхлые, неухоженные тела словно воплощают аморфную, вязкую и неодолимую жесткой организацией силу беспечности и неосмысленного плодородия. Как контрастировал с многочисленными «поселенцами» (а иначе Дион назвать их и не мог) первый слой строителей, революционеров… да тот же городской аппарат! «Всему свое время» – говорили ему в административном округе, и он пытался поверить, что и эти безнадежные люди изменятся, очнутся ото сна, взъерошат волосы и выбегут на улицу с чертежом, молотком, новой идеей усовершенствования столицы… Иначе поезд прогресса переедет их насквозь, и горе не успевшим запрыгнуть в последний вагон.

Груды навесных конструкций и опорных сооружений затемняли жилые районы. Только крохотные пепельные пятна на багровом перевале справа говорили о том, что за всеми технологиями скрывается уязвимое, дышащее, подвижное тело, ощетинившееся на природу сталью. Отдельные кварталы выбивались из общего впечатления. Они выглядели заброшенными и пустотелыми, точно застряли в каменном веке. Казалось, рука творца намеренно отвергла к ним милость, бросая на произвол. Некоторые индивиды даже называли это безумие – свободой. А наглядное отвержение сравнивали с гонениями пророков. «Пропащие люди… – подумал Дион, – правду говорят. В будущем места не для всех».

Наконец, пассажиры пересекли открытую местность и попали под спасительную тень из круговых навесов и паровых труб. Широкие трехстворчатые ворота контролировали людские потоки. Периодически стража обновляла караул. Тогда из бетонных стен выныривали тяжелые задвижки, блокирующие ворота с обеих сторон. Дион помнил чертежи. Усиленная гидравлическая ось вращения размещалась во внутреннем дворе. Механизм не нуждался в особой защите. Достаточно одного контролера за пультом напряжения. Силовые кристаллы сами идентифицируют незнакомцев, управляющий лишь подает разряд – и диверсант испепелен. Никто не понимал принципа их работы, однако они действовали почти как живые личности. Приветствовали вспышкой знакомые лица и отпугивали искрами чужаков.

Диона пропустили по знакомству вне очереди. Он был доволен. Остальные пассажиры ожидали снаружи, сжираемые солнцем. Включая Катрин. Ей провели полный досмотр, прежде чем позволили проникнуть внутрь оборонного комплекса. «Так быстрее» – произнес он отчужденно, чем вызвал негодование девушки. «Они стервенеют с возрастом» – подбодрил его товарищ по службе, подманивая в надзорное помещение. Дион усмехнулся. «Как жизнь, брат?». «Еле отвязался, вот». «Обменял бы ее на ту, хорошенькую из бара». Офицеры одобрительно закивали. «Привязался, как щенок. Ничего, выкарабкаемся». «Считай, повезло. Война на носу, а там – не обязательно возвращаться домой. Договорись с Горумом, хороший дядька. Мы подсобим. Поручимся, так сказать. Не зря – братья по оружию. Спишет на погибшего, имя поменяешь. Начнешь новую жизнь без ненужных разборок и лишней нервотрепки». «Сомневаешься? Подумай хорошенько, да не забивай голову! Это нам навязывают стереотипы. Закона не нарушаем, службу несем, государство довольно, чего еще надобно?». «Ты заслужил уважающую женщину, не трать время на потас… – товарищ понял, что сболтнул лишнего, – Короче, бывай, брат. Возьмешь стаканчик за крепкую мужскую дружбу?». Дион на минуту отцепился от навязчивого присутствия жены, поболтал с приятелями, слегка выпил, и, подобревший, подал ей руку, когда Катрин выпустили на улицу. «Не веди себя, как мерзавец». «Нам не обязательно ссориться прилюдно». «Поэтому ты потащил меня через сторожевую конуру?». «Снова помянем защитников?» – раздраженно ответил Дион. «Они покрывали преступников, забыл?». «Они следовали закону». «Значит защищать воровской уклад – это законопослушное поведение?». «Кто тебе подкинул эту идею?». «Отказываешь женщине в самостоятельности?». «Раньше ты была рассудительнее». «То есть, соглашалась с тобой? Заметь, я никогда не скрывала своего отношения, в отличие от тебя». «Не переворачивай вверх дном, я обеспечивал тебя! Я, пока…». «Чего же ты орешь на женщину, а не старшего по званию? По башке боишься получить или вылететь со службы?!». «А ты – все так же очаровательна» – ответил он обезоруживающей улыбкой. Катрин фыркнула, но взяла Диона за руку. И все – невзгоды позади.

Город приветствовал путешественников непрерывным стрекотом турбин, нагнетающих пар. Гидравлические насосы качали воду в подвесные баки. Толпы собирались в очереди за получением жидкости по талонам. «А в Сонтейве колонки бесплатные!» – прокричал кто‑то из стоящих. «Ну и вали в пустыню!» – рявкнули добровольцы, охранявшие бочки. «Пойдем во двор, поговорим, солдафон!». Дион вмешался, выстрелив предупредительный в воздух, и недовольные умолкли. «Вы мужчины, а мужчины должны отринуть ребячество, чтобы крепко стоять на собственных ногах. Как вы можете жить, когда не в ответе даже за собственное слово?» – произнес он, вскочив на трибуну. В этот момент Дион выглядел убедительным, а его позиция – оправданной. Но едва он сошел на землю, как Катрин вспомнила: «он не изменился». И мимолетная вспышка активности привлекла лишь осеннюю тоску и разочарование в супруге. Вся его энергия и страсть располагалась в военизированных структурах и центрировалась у исполнительного производства. Он умел вдохновлять, переубеждать, но Катрин не покидало ощущение, что за каждым его словом скрывается чужой голос. Может, она излишне предвзята, в конечном счете – что такое личность? Его выбор – его свобода. То, что они – неудавшаяся пара, не свидетельствует о врожденной дефектности, а лишь показывает индивидуальные предрасположенности каждого к иному образу существования. Человека без каких бы то ни было проблем можно описать стереотипом. От этого он не становится нам яснее или ближе. Расстояние – наше сугубо личное отношение к стандартам, чьим‑то заблуждениям и проекциям собственных автопортретов. Не зря ученые предпочитали называть эти туманные образы местом сосредоточения персональных желаний, обыкновенно протекающих вскользь, но вырывающихся наружу «по зову сердца». Девушка улыбнулась Диону, целуя в щеку.

– Что с тобой?».

– Все закономерно – ответила она неопределенно.

– Ты меня удивляешь.

– А для чего еще существуют женщины?

 

Глава – 4 –