Интервью у Бабы-яги. Рассказывает самая добрая ведьма в истории

Стройную, миниатюрную фигурку наряжало нежно – розовое платья по последней моде. Закрытый верх украшали скромные рюши и белые пуговицы, пышный, многослойный низ едва касался пола, запрятав изящные щиколотки. Сейчас на лице юной особы считалась крайняя степень беспокойства. Она спешно побежала вверх по лестнице, приподымая юбку обоими руками, чтоб ногам было свободней спешно передвигаться. Минуя пару лестниц и длинный коридор, девушка влетела в одну из многочисленный комнат дворца.

На мгновения она задержала дыхания, чтоб не разреветься ежесекундно. На большом ложе лежал ее отец. Бледный, исхудавший старик. Дышал он очень тяжело и прерывисто. Глаза были плотно закрыты в болезненном сне. Возле, сидел еще один мужчина средних лет, который немедленно поднялся с места, услышав звук открывающейся двери.

– О, София, это вы? – будто бы с облегчением выдохнув, сказал мужчина. – Я лекарь. Но догадываюсь, что здесь медицина бессильна.

Девушка подошла поближе, присев, взяла руку отца в свою. Несколько секунд, молча смотря в одну точку, сидела. Затем подняла глаза на лекаря и тихо выдохнула:

– Время пришло.

В комнату вошел царь Иван, в его глазах стояло отчаяния вперемешку с жалостью. София немедленно встала с места и принялась приклоняться царю, но тот пресек это действия, отрицательным размахиванием руки и мягко выговорил:

– Не надо девочка. Твой отец много сделал для моей семьи. И его дети, как мои дети.

Девушка не выдержала и зарыдала. Пожилой царь обнял Софию, пытаясь утешить бедняжку, хотя было видно, что самому было несладко. Слезы душили и пожилого царя.

 

В тот же день повелитель света умер. В этот момент возле его смертного одра скорбели его дочь, царь, царица Ева и молодой наследник Юрий, который успел привязаться знатно к Светлейшему магу, как ко второму отцу.

Уже на следующий день все подготавливалось к похоронам. Дворец гудел, слуги спешно носились, выполняя необходимые дела, связанные с всеобщей скорбью. Лекарь отпаивал успокоительными парнишку Юрия, который захворал от горя. Возле сына царица Ева, сама зареванная, пыталась поддержать своего старшего отпрыска. Народ подходил к воротам, собирались в очереди, ожидая проститься с любимым всеми повелителем добра, которого уважали все, как самого доброго, честного человека, к которому обращались и получали помощь.

София, поникшая от огромного горя, сидела возле отца, бледнея более чем обычно. Через двенадцать часов после смерти мага, должно произойти перерождения души в другое тело. Это происходило со всеми живыми после смерти, но только маги могли при жизни выбрать тело, в которое переселится их душа и куда он отправится дальше. София не знала эту информацию, известную только усопшему. Она ждала это чудо и верила, что отец все – таки останется с ней в каком обличии тот бы теперь не оказался.

После этого оболочку ее отца придадут земле. Девушка никак не могла поверить, что отец так скоропостижно скончался. Она даже не успела с ним проститься. Так бывает. Даже повелители магов не знают, когда их время истечет. Душу Софии переполняла грусть и гнетущая скорбь. Теперь девушка совсем одна в этом мире. Ее мать умерла, когда София была еще малышкой. И она помнила, то огромное непонимания в детской душеньки, почему ее мама ушла и не появляется вновь. В тот момент у нее появился белый кролик. Отец сказал, что мама отныне живет в этом кролике. София берегла животинку, но и того век оказался мал.

Пережить дважды смерть своей матери было непросто. Теперь умер ее отец, но София понимала, что это не конец. Егор Светлый будет жить в другом обличье и тот, несомненно, выбрал тело, чтоб приглядывать за своей единственной дочерью. Время близилось, организацию достойных похорон полностью взял на себя царь. За окном собирался скорбящий народ, пришедший провести любимого повелителя добра в мир иной с почестями. Возле замка уже собрались тысячи простых людей, приехали сотни приспешников клана.

После переселения души повелителя состоятся похороны и повелительницей добра станет отныне единственная его дочь, София. Усопший лежал в гробу молочного цвета, посередине просторного холла. Его лицо выражало спокойствия сна, вечного сна. Только впалые щеки и синяки под глазами напоминали о мучительской и длинной смерти. Иногда тело так не хочет отдавать жизнь, что все свои ресурсы тратит на его подержания, только продлевая мучения, но не спасая. Тогда после покидания души, тело выглядит изношенным и быстрее усыхает под землей. Поэтому чем чаще София смотрела на своего отца, тем больше его не узнавала. Вроде черты лица его, но стали чужими. Девушка не пугалась вовсе, она знала, что это нормально, когда душа начинает отделяться от тела. Безжизненная и бездушная оболочка подсознательно будет отталкивать. А София знала, что этот процесс пошел, видела своими глазами.

Видела, как полупрозрачный свет волнами стал исходить от мертвого тела отца. Он извивался и метался над телом, будто только осознал, что в теле давно нет жизни, суетливо принялось искать, куда спрятать себя.

Это была душа во всей красе. Какая она может быть у добра? Белая, сияющая, нежная, как дымка, после дождя, порождающая радугу. Здесь порождало начало, начало новой жизни. На глазах Софии волны стали собираться в шар, быстро, быстро кружиться в воздухе, и вскоре бесшумно он взорвался ослепляющим светом, который заполнил всю комнату. Девушка рефлекторно зажмурила глаза и накрыла их тыльной стороной ладони. Через несколько секунд, она освободила их и часто заморгала. Перед ней на мертвом теле сидел филин и смотрел на нее своими огромными, желтыми глазами. Через минуту, девушка, будто осознав все, улыбнулась и доброжелательно прошептала:

– С днем рождения, папа…

И тут за ее спиной резко и громко распахнулись двери, послышался поспешный стук каблуков в ее сторону. София развернулась и увидела фигуру высокого мужчины в черных одеждах. Тот спешно подошел к девушке. София узнала в нем Сержа Черного и охотно повернулась в его сторону.

– Я соболезную тебе София, – заговорил он хмуро, когда остановился возле девушки. – Это огромное горе для всего мира. Твой отец, был лучшим напарником. Но я думаю, что и с тобой, новой белой повелительницей, также продолжим держать мир в равновесии, – повелитель зла мельком взглянул на филина, сидящего на плече девушке, и подметил: – Твой отец всегда будет рядом, и не позволит юной повелительнице ошибиться.

София побледнела, ежесекундно осознав, какой груз свалился на ее хрупкие плечи.

– Точно, – прошептала еле слышно она. – Я ничего не знаю же об своих обязанностях…

– Ты была и осталась Софией, – немедля пояснил Серж. – Только теперь Софией Светлой будешь называться. И продолжать творить добро, – успокоительным голосом закончил повелитель черноты. Затем направился к выходу.

После того, как Серж вышел, четверо слуг открыли настежь двухстворчатые двери, деловито приблизились к гробу.

– Вы попрощались уже, София Светлая? – обратился к ней один из них. – Нам велели выносить усопшего. Много народу в скорби, и жаждет, тоже простится с уважаемым повелителем.

Девушка кивнула. Четверо мужчин бодро подняли гроб и понесли к выходу. Она проследила за ними глазами, не шелохнувшись. От задумчивости ее вывел шелест крыльев, резко развернувшись на шум, она увидела птицу, которая вылетела за своим телом вслед. И сама спешно тронулась за филином.