История одной эмигрантки

Я придумала отличную метафору – отношения как страны.

 

Бывает такие «one night stand» – приезжаешь в них на выходные, проходишься по всем лучшим местам. Если повезет, не попадешь в сомнительные истории и закоулки, а потом возвращаешься в свой славненький мир.

 

Бывают курортные романы – развлекаешься с ними пару недель, не вникаешь в детали и радуешься, если по приезду домой не подхватил триппер.

 

Бывает такое затяжное узнавание страны, когда ты еще не экспат, но уже и не турист, длиной от месяца до трех. Мой друг его называет продолжительными поебушками.

 

Следующая стадия – экспатство, когда ты начинаешь легализоваться, ходить по врачам и вот это все. Тут внезапно узнаешь, что в стране, в которую ты эмигрировал, мало кто говорит на английском, или медицина не очень, или все и вся тебя пытаются наебать. В общем, прощай, конфетно‑букетный период, да здравствует суровая реальность.

 

ВНЖ – это когда вы иногда живете вместе, как бы набегами, но у каждого есть свой дом, куда можно свалить в случае опасности.

 

ПМЖ – это когда вы уже окончательно съехались.

 

Гражданство – но тут все понятно. Иногда бывает паспорт Испании, а иногда Узбекистана. А иногда бывает американский, ты переехал в Европу, а налоги все еще платишь в Штаты и думаешь… «А нужны мне эти абьюзивные отношения?» Но все уже!

 

Глава 8. Мама, меня не пустили в Мексику

 

Самолет, пять часов в аэропорту, еще один. И я в зимней старушке Европе. Мне надо сделать прививку от ковида или просто сбежать и немного разобраться с планами на жизнь. Как же сложно стало принимать решения. Два дня в жару быстро приводят в чувства.

 

– Мам, привет, я взяла билеты в Мексику.

– Я так и знала!

– Если ты знала, почему не сказала мне об этом, когда они были по $700, а не по $1000?

 

Кажется, мне безумно повезло с родителями, в их словах всегда столько поддержки. Ведь так, если подумать, многие родители могли бы быть против такой жизни. Я много путешествую, у меня непонятное будущее и сомнительные мужчины. Да, не выглядит примером порядочной дочки. Но, возможно, одна из причин, по которой я себя чувствую так спокойно в своем жизненном танце, заключается в том, что эта поддержка всегда у меня есть. В паре движений пальцами по экрану телефона.

 

– Мам, этот молдаванин Myles купил билеты в Мексику на тот же рейс, что и я.

– Это он так угадал или он знал?

– Он знал.

– Тоже неплохо, будешь не одна.

 

Наверное, это последнее, что я ожидала от Myles. Кажется, он неплохо развлекался неделю в Турции без меня. И я решила ничего не писать. Прошел день. Потом он позвонил, как обычно, без предупреждения.

 

– Ты бы хотела, чтобы я тоже поехал в Мексику?

– Я не могу тебя уговаривать, это далеко, опасно и дорого.

– Но?..

– Конечно бы хотела.

– Ладно, я пойду куплю билеты и сделаю ПЦР‑тест.

– Ты что? Да ты безумный.

 

Хотя так подумать, он никогда не был настоящим мужчиной, скорее, взрослым мальчишкой. Был бы мужчиной – купил бы билеты нам обоим. Да и где вы видели мужчину, мотающегося по свету за каждой встречной юбкой?

 

Утро субботы, самолет Загреб – Стамбул. На мой багаж сразу клеят бирку «Мексика» и выдают двойные билеты.

Пересадка в Стамбуле 13 часов. Я прилетаю и медленно ползу в Старбакс, начинаю медленно работать и стучать по клавиатуре. Так проходит часов 6. Потом Myles пишет: «Я прилетел и выхожу в общую зону аэропорта». Следующие пара часов проходят намного быстрее, мы встречаемся и просто болтаем. Валяемся, я даже почти уснула и сходила в душ.

Подходит время вылета, я уже такая измученная. Хочу просто закрыть глаза и уснуть.

 

Myles проходит первый на посадку, пара секунд, сканирование билета, прошел. Моя очередь.

 

– У вас нет обратного билета.

– Почему? Есть.

Показываю билет в Панаму.

– Нет, отойдите и подождите в стороне.

 

Я стою и думаю: «Ладно, сейчас все будет хорошо». Ведь такое бывало кучу раз, когда я путешествовала с русским паспортом. Но нет, в этот раз не было. Я жду 5, 10, 15 минут. Посадка заканчивается, и я никуда не лечу. Мы никуда не летим. Сотрудник авиалиний просит Myles пойти на борт. Он говорит, что никуда не собирается, пока меня не пропустят. Сотрудник возвращает ему оторванную часть билета. Так мы понимаем, что сегодня никто никуда не полетит.