Изумрудные майские ночи, или Скелеты тут не тонут. Иронический околонаучный детектив

– Дина, я ведь тоже, в его годы такой был, времени не замечал, с любимой девушкой дни и ночи проводил, целовался, миловался, никак расстаться не мог. Я ведь тогда тоже курсантом был, на последнем курсе в военном училище учился. К началу занятий опоздал, выговор получил, но учился хорошо, поэтому только выговором отделался… А через три месяца моя девушка сообщает мне, что она оказалась беременна после нашего бурного прощания, а рожать, будучи матерью‑одиночкой в то время было стыдно, да и куда ей это, она в хореографическом училище училась, балериной хотела стать…

Ого! Я по‑новому посмотрела на Александра Егоровича. Он мне всегда представлялся настолько матерым мужиком, никогда не имевшим дело с женским полом, а здесь, оказывается, балерина! Конечно, я понимала, что где‑то, когда‑то, наверно, была в его жизни женщина, иначе, откуда же появился Вовка? Не почкованием же размножился? Но он и балерина?! А мужчина продолжал: «В общем, сообщила мне моя балерина, что рожать не будет, так как решила сделать аборт. Телефоны мобильные тогда только начали появляться, связаться было сложно, при любой возможности я звонил ей и отговаривал это сделать, но всё было бесполезно. Единственный выход – ехать к ней и быть рядом. Просил срочный отпуск по семейным обстоятельствам – не дали, руководство решило, что обстоятельства не очень важные, да и справок она мне никаких присылать не хотела, уверяя, что ею уже всё решено. Вот и рванул я из училища к своей любимой, чтобы успеть жениться до того, пока она не совершила страшное. В общем, жениться успел, а из училища меня отчислили за повторное дисциплинарное нарушение. В положенное время на свет этот карапуз появился, который сейчас тебе спать спокойно не дает, а я контракт подписал, и, сначала прапорщиком, а потом старшим прапорщиком служить начал. А тут конфликты разные стали происходить и у нас в стране, и в бывших республиках, меня в командировки часто посылали. Моя жена после рождения сына быстро в форму пришла и устроилась работать в цирк, в кордебалет. Естественно, это не то, о чем она мечтала, и моя красавица с сожалением понимала, что ей уже не стать прима‑балериной, и «Танец маленьких лебедей» или «Жизель» станцевать уже не получится. Конечно, ей тяжело было, я – то в командировках, то – в Пскове на базе, а она – одна. Через годик жена сынишку своей матери на воспитание отдала, та тоже была «из богемы», это только я, в их понятии, «солдафон» да «голенище». В общем, возвращаюсь из очередной командировки, а она уже не одна, а с каким‑то, то ли иллюзионистом, то ли жонглёром живет, и я там уже лишний. Развелись. К сыну приезжал, виделся, только воспитывала его бабушка в своем духе, не как солдата, а как «балеруна» какого‑то. Отдала в детскую хореографическую студию и пацан прыгал там в обтягивающем трико, да ноги высоко задирал. Позорище! Сердце кровью обливалось! Я просил отдать мне ребенка, ведь всё‑равно он не с мамой живет, а с бабушкой, да ничего не получилось, по документам – у них полная семья, а я – один. Не положено!

Так и пришлось бы мне страдать, глядя на этого «танцовщика в колготках», но тут удача подвернулась. Вернее, сразу две удачи. Новый супруг моей балерины какой‑то цирковой конкурс выиграл, и его пригласили работать за границей, в самом шоу Цирка Дю Солей. Естественно, супруга поехала с ним, а бабушка решила на старости лет новую жизнь начать, с каким‑то французом по переписке познакомилась и тоже решила свалить за границу, во Францию. Да, на здоровье, пусть едут, у нас воздух чище будет! Вот только мальчик им мешал, поэтому, к обоюдному согласию, ребенок был передан мне на воспитание. Я попросил перевода на спокойное место, без командировок, вот так и попал в эту часть, а Володя в десять лет появился в вашем классе, вот с тех пор ты с ним и знакома».

Да, мне открылось многое, ранее неизвестное. Вот почему отец так строго воспитывал его – надо было наверстать упущенное и выдавить из мальчика все балетное! Теперь стало понятно, откуда у Вовки такая хорошая растяжка и чувство ритма! За разговорами мы подошли к дому, где, рядом с машиной с включенным двигателем, нас уже ждал Владимир, одетый в курсантскую форму, с сумкой через плечо. Пожалуй, из него получился бы очень красивый артист балет, такой новый Александр Годунов! А что, он и внешне немного похож на него, только Годунов был блондин, а у Володи темные волосы и карие глаза, как у отца. А вот довольно‑таки пухлые, красиво очерченные губы, наверно, от матери – балерины. Да, но, если бы он был артистом балета, мы никогда бы не познакомились, уж очень разные у нас были бы миры, так что, все, что ни делается, всё к лучшему!

Парень обнял отца, потом подошёл ко мне, крепко обнял и, поцеловав куда‑то в район уха, прошептал: «Все, Динка‑Золотинка! Я полетел! Помни, что мы будем вместе, и я буду твоим первым и единственным мужчиной! И чтобы никаких там научных работников… Ты для меня всё! А ты не плачь, всё будет хорошо!»

Машина сорвалась с места, а я, в рассветном тумане, осталась осмысливать ситуацию: «Что за дружба у нас такая странная? О друзьях так не мечтают перед сном, звонок друга так не ждёшь с замиранием сердца, и не краснеешь от случайного касания руки друга. Но мы зачем‑то это придумали… Придумали какую‑то дружбу между мужчиной и женщиной, и свято верим в то, что придумали, соблюдаем какие‑то условности, хотя сами, тайком, не желая даже себе в этом признаться, умираем от любви…»

 

Глава 4. Золотинка и Заря

 

Весь последний учебный год проходил суетно. Я готовилась к защите диплома, Вовка проходил стажировку и учебную практику, поэтому звонил редко.

После празднования Нового года, когда все мои мысли были заняты синтезом нового химического вещества в соответствии с темой моей исследовательской, а в будущем, дипломной работы, Светка вдруг ехидно поинтересовалась: «А чего это ты с родителями Новый год встречала? Как же твой жених?»

«А, и правда, почему он не приехал, ведь ему зимний отпуск положен, правда, дней десять всего… Странно…» – тень сомнения закралась в мою голову, а Светка не успокаивалась, задавая новые, коварные вопросы.

– А он тебя ещё замуж не позвал?

– С чего бы это? Да, мы с ним общаемся, он мой лучший друг, но ни о каком замужестве и ни о какой любви не речи не идёт.

– Да не заливай мне тут, «ни о какой любви»… Я же слышу, как ты с ним воркуешь по телефону, и вижу, как ты переживать начинаешь, если звонка долго нет. Да и ему, с какой стати, надо названивать тебе регулярно? Думаешь, ему так интересно, что у нас на лабораторных работах произошло? Нет, поверь моему опыту – это любовь. И, вот, помяни моё слово, – сказала пророчица, – к концу пятого курса он тебе предложение сделает. Они все, курсанты, на пятом курсе жениться норовят, чтобы не одному в леса ехать, на ракете сидеть…

– Какие‑то у тебя странные представления о военной службе.

– А чего, опыт был… Не у меня, у моей мамы, а я так на свет появилась. Молодые лейтенанты женятся на первой встречной, лишь бы не одному в дальний гарнизон ехать, а потом, лет в тридцать, «любовь всей своей жизни» встречают, или приходит осознание, что ещё не нагулялись и начинают навёрстывать упущенное. А уже и дети появились, и квартира служебная, а жена без работы сидит, не развестись… И начинается, как в старинной русской поговорке «Сто раз об дверь, один раз об рельс».

– Ну, мой друг пока ни жениться, ни на ракете сидеть не собирается!

– Вот и жди! Он тебе скоро предложение сделает, а уж, если, тебе не сделает, значит, кому‑то уже сделал!

– Ха, ну и наплевать, радость, тоже мне, ехать с ним в Арктику или на Чукотку. Меня на кафедре работать оставляют, в аспирантуру буду поступать, так что, чего мне волноваться…