Качели времени. У времени в плену

– Ладно, пусть тебе действительно ни к чему возможность метко стрелять и, впервые увидев оружие, не тратить время на его освоение – вроде, ты у нас больше учёный. Быть может, Дании тоже не нужна возможность перемещаться, хотя, на мой взгляд, такая способность ненужной быть просто не может! Но мои чувства, умение читать мысли, и слушать чувства других… Разве мне это не нужно?!

– Скажем так, без этого вполне можно обойтись, и ничего жизненно важного он не забрал. Возможно, тебе и правда сейчас будет лучше не знать его мыслей, и не испытывать определённых чувств – пока ты не найдёшь и не вернёшь мужа. Ты ведь собираешься вернуть его?

– Естественно! Да, в этом случае эмоции и правда могут быть лишними. Но эмпатия? Мне же важно, что он теперь чувствует! И телепатия пригодилась бы, чтобы выйти с ним на связь.

– Вполне возможно, что он сейчас ничего не чувствует. Что‑то случилось с Александром в результате обряда. Или же чувствует такое, что лучше тебе и не знать. А что до телепатии, скорее всего, такой способ выхода на связь сейчас нежелателен. Твой муж не из тех, кого можно переубедить разговорами. Ну а тебе самой в данный момент нервы не стоит трепать. Плохо то, что после того, как Шурик забрал твою телепатию, я не могу пробиться к нему: он закрылся.

– Закрылся от тебя?!

– Увы! Ты очень сильный телепат, а он очень сильный маг. Это вместе даёт мощную защиту даже от меня.

– Плохо… Ладно, переходим ко второй части Марлезонского балета: как вообще так получилось? Почему ход обряда изменился? И каким образом вообще Александр сумел забрать у нас наши способности?

– Для того, чтобы я смог тебе дать ответ, нам стоит кое‑что сделать. А именно: сейчас все мы опишем, что заметили во время обряда. Саша, ты точно многое заметила. Я видел, как ты головой вертела по сторонам.

– А сам‑то, а сам?!

– Я контролировал, мне положено… Так вот, сейчас мы всё опишем, я прочитаю и потом, надеюсь, смогу сделать хоть какие‑то выводы. Постараемся вспомнить всё‑всё‑всё, ведь даже мелкая, на первый взгляд незначительная деталь, может рассказать о многом.

С этими словами Даниил вручил нам по листу бумаги и карандашу. Сам тоже сел, и вперил задумчивый взгляд в листок. Я посмотрела на Данию. Она, как и я, не выглядела укушенной вдохновением. Всемогущий начал что‑то записывать. Я вздохнула и тоже взялась за ручку.

Начав свой описательный опус со слова "Смеркалось", я достаточно быстро изложила всё происходящее, и вручила лист Дану. Тот, уже ознакомившийся с сочинением своей жены на тему "Как я провела обряд", пробежался глазами по моей мини‑повести, и хмыкнул. Нет, а чего он ожидал? Я всё‑таки журналист и местами писатель, я не могу без художественного слога!

– Отлично, девочки. Теперь идите, выпейте кофе, а буквально минут через пять я к вам присоединюсь.

Мы послушно вышли на кухню, и занялись приготовлением обожаемого Хроносом напитка. Сам Дан не обманул, и прибежал к нам достаточно скоро. Схватив свою литровую чашку, и отхлебнув кофе, он заговорил безо всяких лирических отступлений (порой так ему свойственных):

– Пустая моя голова! Я должен был понять и заметить, что с Александром творится что‑то неладное, но… Ох, снявши голову, по волосам не плачут. Дело в том, что пребывание в Лабиринте в некотором роде повлияло на твоего мужа. Ты не заметила, что он стал слегка иным?

– Ну… Что‑то такое я ощутила, и даже поделилась с ним своими наблюдениями. Но оба мы решили, что дело в отсутствии нашей связи, и без неё мы ощущаем друг друга иначе.

– При обряде и без него изменяется только отсутствие‑наличие связи между партнёрами, но не сами люди! Но, если короче: Лабиринт – место, действующее губительно на психику. Конечно, можно защититься от его влияния, но Саша этого не сделал: он был занят попытками не заморозиться. В результате слегка двинулся чердаком. И всё бы ничего, но повторное прохождение обряда стало слишком сильным для него стрессом, который сорвал плохо прибитую крышу, и унёс её невесть куда. В результате связь между вами, возможно, появилась, но ненадолго: он разорвал её повторно, заодно забрав наши способности. Каким‑то невероятным образом обряд попытался объединить нас всех. Хорошо, что этого не случилось. Мне как‑то подобная перспектива не нравится.

– Да уж. – хмыкнула я. – Перспективка действительно не впечатляет. И что теперь со всем этим делать?

– Искать Александра. Вразумлять его и приводить сюда. Проводить обратную операцию, дабы вернуть нам наши способности. А потом некоторое время лечить твоего мальчика, чтобы он снова умом поехал, но уже в нужную сторону.

– И всего‑то? – воодушевилась я. – Так я его быстро приволоку, как только отыщу. И вразумлять не потребуется. Потом вразумим.

– Маленький нюанс, девочка моя… Он должен прийти по доброй воле. И всё наше вернуть нам тоже по доброй воле. Лечить его насильно тоже не удастся: всё должно быть по доброй воле. Иначе ничего не получится.

– Тогда какой‑то замкнутый круг получается. Вряд ли он придёт по собственному желанию.

– Поэтому нам необходимо решить, как его убедить… Ох, как я жалею, что не стал предварительно всё проверять…

– Это не твоя вина. Я не должна была торопиться.

– В общем, все хороши. – кивнула Дания, мигом закончив наш так и не начавшийся спор. – Так что давайте думать, как всё исправлять.

Но придумать мы ничего не успели. Даже идей на обсуждаемую тему не высказали, ибо нам помешали. Это неудивительно: ведь с нами постоянно что‑то случается и странно было бы, если бы мы смогли хоть раз обойтись без приключений…

Итак, едва Дания замолчала, как на кухне вдруг загромыхал гром. Сдуру решив, что это вернулся мой муженёк, и от радости схватившись за сковородку, я повернулась к источнику звука и поняла: тяжёлые предметы тут не понадобятся. В дверном проёме стоял Майкл и гневным взором созерцал наш клуб весёлых и находчивых.

 

Глава восьмая. Что будем делать?

 

– С ума сойти! – в очередной раз возмутилась я. – Ты тут что делаешь, и откуда здесь взялся?

– Где отец? – в свою очередь осведомился сынуля.

– Если б я знала. – ответила я, подхватывая его на руки.

Только сейчас я заметила, что Майкл предстал перед нами в чём его мать, точнее, я сама, родила. Теперь понятно, почему его не сдержала кольчужка: отдельно от крохи она не работает. Хотя… Может, это Даниил его перенёс?

– И нет. – ответил на мой невысказанный вопрос телепат. – Всё‑таки собственная сила мальчика, в сочетании с силой Валентина, сделала его очень могущественным. Теперь во вневременность он может проникать по собственному желанию, не спрашивая у меня разрешения.

– Ещё чего не хватало! – испугалась я, и посмотрела на малыша. – Ты зачем свою кольчужку снял?

– Меня ба мыла. – деловито пояснил мальчик.

– Уф… – я поставила его на пол, и посмотрела на всемогущих. – Тогда пойду предупрежу Эригону о том, что Майкл тут. И кольчужку заодно возьму.