Карл у Клары украл кораллы
Далеко внизу слева открывался вид на бухту с роскошными белыми яхтами на рейде – непременной собственностью местных миллионеров, которых в королевстве, между прочим, насчитывалось около тридцати процентов. Ещё чуть дальше, словно детали детского конструктора, торчали башни подъёмных кранов. Это уже застраивался насыпной, отвоеванный у моря остров. Так карликовое государство расширяло свою территорию. А внизу слева виднелись покрытые зеленью крутые склоны Лазурного берега. На них дружно, плечом к плечу, карабкались плотные вереницы домов – современные коробки и старые здания с красными черепичными крышами. Такая густая застройка тоже была способом использовать буквально каждый метр полезной территории, которой в Лихтендорфе катастрофически не хватало.
Эх, жаль, что редко случается здесь бывать! И что сейчас не время любоваться изумительным морским пейзажем.
– Привет, Ваше высочество! – улыбнулась Эми.
Карл лишь сдержанно и настороженно кивнул. Застыл с кистью навесу, вопросительно уставившись на непрошенную гостью. Очевидно, он не ждал от сестры ничего хорошего. И правильно делал.
Хотя Карлу исполнилось уже четырнадцать лет, мальчишеского в нём всё ещё оставалось больше, чем проступало юношеского. И во внешности, и в поведении. Чрезмерное детское упрямство, обидчивость и вспыльчивость затрудняли общение с окружающими.
А внешне худенький и угловатый принц очень походил на подростковые фотографии отца. В отличии от красоток сестёр, которым посчастливилось уродиться в маму.
На фоне сияния неба и моря насупившийся принц выглядел маленькой хмурой тучкой. Эми стало стыдно за то, что она подозревает брата в краже. Ну, пусть не в краже, а в маленьком хулиганстве, которое, впрочем, может иметь довольно большие последствия. Всё равно неприятно допускать, что твой родной брат способен на неблаговидный поступок.
Как бы то ни было, с Карлом необходимо было немедленно поговорить начистоту. И всё выяснить, пока не стало поздно.
– Э‑э‑э… Хорошая погода, не правда ли, Ваше высочество?
Юная сыщица решила начать издалека, чтобы потом как‑нибудь плавно перейти к щекотливой теме. Но получилось неуклюже.
– Ты пришла, чтобы поговорить о погоде? – недоверчиво хмыкнул Карл. – Сожалею, но не могу доставить тебе такого удовольствия. Как видишь, я занят!
Карл важно кивнул на акварельку с морским пейзажем.
Это выпад несколько обескуражил девушку. Занят он, видите ли! Ну ладно, тогда придётся без всяких предисловий.
– Нет, я не о погоде. Я по делу. Насчёт кораллового колье, – мягко, но решительно заявила она.
При упоминании о колье принц заметно напрягся.
– Которое украли, – уточнила юная сыщица и провокационно добавила, внимательно следя за реакцией принца: – Якобы украли…
Карл напрягся ещё больше и раздражённо дернул плечом.
– А я причём?
Эми тяжело вздохнула и пристально посмотрела брату прямо в глаза. Взгляд, впрочем, вышел скорее сочувственным, чем обличительным.
– Может, и ни при чём, – осторожно начала она. – Но, согласитесь, случай странный. Никогда во дворце ничего не пропадало, а тут вдруг – раз! – исчезли именно кораллы и именно у Клары…
– У одной из Клар! – фыркнул принц.
«К чему это уточнение? Кажется, оно что‑то для него значит», – мелькнуло в голове у юной сыщицы. А вслух она сказала:
– Конечно, сразу вспоминается наша семейная скороговорка. Как будто кто‑то захотел пошутить и воплотил её в жизнь…
– Это ты к чему? – перебил брат, заводясь с пол‑оборота. – Кто хотел пошутить? Я?! Я – Карл, значит я украл?!
Он швырнул кисть и покраснел от гнева, который едва сдерживал.
– Да как ты смеешь?! Такое говорить?! Мне?!
– Я не сказала «украл», – кротко возразила принцесса. – Я сказала «пошутил» …
– Что ты ко мне пристала?! Что вы все меня постоянно достаёте?! – чуть не со слезами в голосе выкрикнул Карл.
– Фи! Что за выражения, Ваше высочество! Стыдитесь!
Но принц её уже не слушал. Он сорвался с места, перебежал площадку и ринулся вниз по лестнице. Эми последовала за ним. Услышав топот погони, Карл прибавил ходу, но сестра не отставала. Принцесса находилась в отличной спортивной форме.
Они неслись сначала по узкой винтовой лестнице башни, потом по темноватой дворцовой анфиладе, щедро и даже несколько избыточно наполненной позолоченной мебелью, пышной потолочной росписью, скульптурами, картинами, гобеленами, цветами…
К счастью, дышащее будничной роскошью пространство в этот час оказалось безлюдным. Только мраморные статуи с подозрением провожали разошедшихся королевских детей своими пустыми глазницами.
– Постойте, Ваше высочество! Успокойтесь! Нам необходимо поговорить! – на ходу пыталась урезонить брата девушка. – Никто ведь не упоминал о краже… Речь идёт о розыгрыше… Мы оценили тонкий юмор…Теперь необходимо всё выяснить и расставить точки над i… Для вашей же пользы…
Но принц эти доводы полностью игнорировал. Лишь на спасительном пороге своей комнаты он развернулся и бросил в лицо преследовательницы:
– Как меня достали все Клары! Дышать от вас уже невозможно!
Последние крамольные реплики заглушила дверь, которую мальчишка с грохотом захлопнул перед носом сестры.
Мелкий потомок Дракулы
«Карл у Клары украл кораллы! Корраллы! Коррраллы!» – продолжал настаивать попугай и тем самым влиять на ход следствия.
Хотя Эми вынуждена была признать, что первая же попытка подтвердить эту версию потерпела полное фиаско. И дело даже не в том, что Карл не пожелал объясняться. Характер у братишки, конечно, скверный, и можно допустить, что он сгоряча‑таки мог совершить необдуманный поступок. Но вот врать принц категорически не умел.
Эми, знавшая Карла с самого рождения, не раз имела повод в этом убедиться. Совершив вольную или невольную шалость, мальчишка под строгим взглядом матери пыхтел, сопел, случалось, и ревел, но всегда честно признавался в содеянном и с достоинством принимал заслуженное наказание. Ни разу не сделал попытки выкрутиться или свалить вину на другого.
Поэтому, если бы он действительно взял ожерелье, то сейчас, во время решительного разговора на башне Всех святых, непременно как‑то себя выдал. Ну там смутился бы, растерялся, стал прятать глаза. Но ничего этого не случилось! Карл совершенно искренне впал в гнев и посчитал всяческие объяснения для себя оскорбительными. Собственно, так и надлежало поступить наследному принцу.
