Кодекс МагГора
В день прибытия в Гортрию Заммуддина на площади собрались почти все жители. У дверей Ратуши стояли глава города с советниками в окружении Почетного караула. Народ ликовал. В небо бросали воздушные колобки, которые, высоко взлетая, сияли и лопались, испуская удивительный аромат и сотни мелких разноцветных капель.
Почётный оркестр трубил в речные раковины, а барабанщики вовсю барабанили коленками в кокосовые барабаны, которые делали из пустых кокосов. И вот на площади появилась огромная свита гостей, в центре которой ехала огромная карета, больше напоминающая трон. На ней восседал шах. Он был такой огромный, что один весил, как пять жителей Гортрии.
Визит был успешным. Но разместить шаха пришлось не в Гостевом доме с его маленькими и абсолютно не приспособленными для таких гостей номерами. Первый день он провёл на площади в огромном шатре, и горожанам пришлось обходить центр города, ища другие пути для перемещения. Затем, после ряда перестановок, шаха разместили в самой Ратуше в зале для балов.
В Гостевом доме тоже творилось нечто необычное: срочно пришлось перестроить несколько помещений. Все двери в комнаты были сняты, и расширены проёмы. Даже на вход в Гостевой дом установили амбарные ворота, для того чтобы мог войти такой гость. Обычные комнаты и двери оставили только на последнем этаже и в мансарде.
Половину помещений на нижних этажах объединили, так что они напоминали не комнаты, а бальные залы. Для обычных гостей в воротах сделали небольшие двери. Так вот, кресло это было сделано специально для Заммуддина, и теперь каждое утро я чувствую себя почти шахом.
После визита Заммуддина популярность Гортрии ещё больше выросла, и сюда устремились туристы.
Глава 15
Радужное небо
ГариУс поблагодарил Рума 7 за интересный рассказ и, распрощавшись с ним, отправился в свой номер, с интересом разглядывая лестницу и стены удивительного дома. Эта ночь в Гостевом доме взволновала его. После тревожных сновидений Линьк чувствовал себя не очень хорошо: что‑то его беспокоило. Слабая боль в кисти не давала покоя. «Странный номер», – подумал он, блуждая взглядом по потолку.
Взгляд его упал на стол, где лежала толстая книга «Видений Гортрии», и он замер. Казалось, ночные фантазии продолжились. Линьк даже закрыл глаза и вновь открыл: странное свечение пробивалось из‑за плотных штор комнаты. Он подбежал к окну, опасаясь пожара. Перед его глазами прямо за ратушной башней восходила звезда Роцента, озарившая всё небо. Можно было спокойно на неё смотреть, так как её свет не обжигал глаза. Оболочка звезды всё время меняла свой цвет.
ГариУс, высунувшись по пояс из своей комнаты, чуть не рухнул вниз. Но воздух оказался столь плотным, что, опершись ладонью о него и оттолкнувшись, он с лёгкостью оказался в своём номере. Всё на площади и в небе переливалось и сияло.
Линька никто не беспокоил, лишь листы тетради, которую он достал и положил на стол, всё время меняли цвет. Он долго записывал свои впечатления, пока городские часы не пробили полдень и не раздался звук колокола на Ратуше. Он звучал как‑то по‑особенному, мелодично. Сочный и яркий звук заполнил всё пространство.
ГариУс положил перо и взглянул на свои часы, которые показывали только 11–00. Тогда он посмотрел в окно и глазам своим не поверил: на ратушных часах было 13–00. Разве так может быть? Это поразило его. Он достал огромную лупу из нагрудного кармана. Покрутив обод прибора, он потянул его в разные стороны. Латунный обод превратился в цилиндр, напоминающий подзорную трубу, и он поднёс его к глазам. Часы точно показывали 13–00. Ратушный колокол пробил последний раз, и стрелки замерли, глядя строго вверх. Был полдень.
– Что за чудеса? – подумал он и, напялив свой картуз, покинул комнату.
На площади творилось нечто странное: воздух из прозрачного превратился в слоёный. Один слой подпирал другой, и было их десятки. Все они меняли цветовые оттенки. Башня Ратуши уже не напоминала крепость, а казалась сделанной из цветного песка. ГариУсу показалось, что он сам находится в разноцветной радуге.
Воздух густел и густел, пока не стал как желе. Из него можно было уже лепить воздушные колобки разных оттенков, что и делали местные мальчишки. Они швыряли колобки так высоко в небо, что те с трудом пробивались через густые слои и, долетев до вершины самого высокого дерева городского сквера, начинали лопаться и превращаться в огромную кучу пузырей и хлопьев, которые с легкостью зависали между слоями воздуха и ярко переливались в лучах Роценты.
Вся площадь вокруг наполнилась удивительным ароматом, и каждый, кто выходил в этот час на улицу, чувствовал себя счастливым. Если же кто‑то случайно вдыхал или проглатывал хотя бы один воздушный пузырь, то становился легче граммов на сто.
ГариУс с восторгом наблюдал за происходящим, пока не увидел странного мужчину и не услышал, как все озорные мальчишки начали просить:
– Прет Орон, ещё! Ещё!
Мужчина, находящийся у дерева, вдыхал сыплющиеся хлопья и пузыри.
Раздался знакомый голос:
– Если вздохнуть больше трёх десятков, то станешь как птица.
ГариУс посмотрел на незнакомца, которым оказался хозяин Гостевого дома Хот Рум.
– Глядите, что сейчас будет.
В какой‑то момент мужчина, вдохнув ещё несколько раз, оторвался от камней мостовой. Он медленно взлетел к макушке дерева, пытаясь спасти своего котолёта – огромного пушистого кота, запутавшегося в ветвях своим длинным хвостом.
Прет Орон наконец схватил котолёта за хвост и тут же ринулся вниз, к земле.
– Не надо было выдыхать! – прокомментировал хозяин Гостевого дома.
ГариУс наблюдал за падением мужчины и его питомца, но, к своему удивлению, заметил, как тот не грохнулся, а завис в паре дюймов от огромного камня‑колдуна. Затем мужчина спокойно встал на ноги, будто всё это время пролежал на надувном матрасе, и побрёл, улыбаясь дальше, поглаживая своего хвостатого котолёта.
– Это ему повезло, – проговорил Хот.
– А что такое? – удивился ГариУс.
– Если бы в обычный день он грохнулся на камень, то проспал бы как минимум пару недель, не просыпаясь. Видите, его даже огородили.
– Ну да, – подтвердил гость.
– В целях безопасности вон даже табличку поставили для гостей.
