Когда растает прошлогодний снег

Одним из лучших был Антон, молодой парень, башковитый, спокойный. Николаю нравился его подход к каждому клиенту и способность довезти до ума любой сложный случай, даже если все остальные посчитали его абсолютно безнадёжным. К нему стала выстраиваться очередь. Николай поощрял такое рвение и доплачивал за дополнительные часы. Одновременно он и присматривался к нему, оценивал его способности как руководителя и даже планировал в будущем поставить его во главе филиала.

 

Но это лишь планы, а пока он вернул весь долг Пашке‑козырю и платил лишь за крышевание. Так что ребёнок был в самый раз и Николай знал точно – это будет сын! Он хорошо запомнил тот день:

– Лиз, ты должна стать моей женой, – начал разговор Николай. Сегодня они ужинали в их любимом ресторанчике не далеко от дома. – Ребёнок должен родиться в семье, где папа и мама живут вместе, носят одну фамилию, встречаются за завтраком. Я хочу видеть, как мой сын растёт и читать ему сказки на ночь. – Он даже чуть повысил голос.

 

Сегодня Лиз была особенно красива. Темные волосы струились локонами прикрывая обнаженную спину. Тонкое серебристое платье казалось воздушным, словно паутинка вокруг тела, подчёркивая ее худобу. Признаков, что его любимая в положении еще не было видно. Может только слегка бледное лицо и особенный взгляд, да некая разборчивость в еде. Николай слышал, что, когда женщина ждёт малыша, она расцветает, становится женственной, мягкой, загадочной. Но и капризной. Это тоже обязательно. Может, действительно беременные женщины хотят снега летом или сладких огурцов, а может и придумывают таким образом для мужчин испытания. Причем итог всегда один: ты, молодец, достал луну с неба, но мне уже не хочется.

 

– А если не сын, а родится дочь? Останется без сказок и отцовской любви? – язвительно произнесла Лиз, ковыряя в тарелке печёные овощи с каким‑то замысловатым соусом.

 

Николай никогда не старался запоминать названия блюд, он любил, что попроще, борщ к примеру, картошку с мясом. А эти все новомодные карбонары или там грантола не меняли вкус блюда, а лишь привлекали названием. Он радел за русские корни, русскую кухню и русский язык. Хотите вы фуа‑гра – ну и пожалуйста, летите во Францию и наслаждайтесь самой популярной французской закуской, а зачем русские традиционные пельмени, который ели ещё при царе горохе превращать в заморские равиоли или, где‑то он видел такое странное название, – момо.

Хотя с другой стороны, может он и не прав. Страна наша многонациональная, кухни разные и вкусных блюд, которые стоит попробовать, тоже много. К примеру, чахохбили, грузинское блюдо. Скажете, что такого сложного? Курица с луком. Но секретик как раз состоит не в том, что повара добавляют спелые южные помидоры, а в редкой для нас приправе – уцхо‑сунели, в состав которого входит голубой пажитник, придающий блюдам сладковато‑ореховый аромат. В общем, если русская кухня, то пусть будет русская, с привычными для нас названиями блюд. А если хотите меню с хинкалями, то и ресторан называйте соответственно.

 

– Конечно же, нет! Дочь я буду любить не меньше, а может даже и больше. Будет дочь – отлично! Сына родить еще успеем.

 

Лиз непроизвольно сморщилась. То ли от содержимого тарелки, то ли от будущих перспектив. Николай понял ее реакцию по‑своему:

– Если ты устала или плохо себя чувствуешь, можем поехать домой.

– Мне и впрямь расхотелось кушать, да и чувствую я себя не важно. Отвезёшь меня?

 

Николай сопроводил любимую женщину до машины, усадил на заднее сиденье, предложил тёплый плед и воду и выехал в сторону ее дома. По дороге Лиз как будто дремала, Николай не докучал ей разговорами. Но пока провожал до дверей квартиры всё‑таки взял с неё обещание, что она выберет день и время для встречи Николая с родителями. Он не спрашивал: согласна ли она выйти за него замуж – это был вопрос решённый.

 

Казалось, что это было очень давно, в прошлой его жизни. Николай взял в руки фотографию со дня их свадьбы, она всегда стояла на рабочем столе, вспомнил тот день и свои мечты – прожить долго и счастливо, пока смерть не разлучит. Если бы в жизни все было как в книжках и обязательно в конце «happy end», но ведь нет, не дождёшься. Он ещё раз посмотрел на счастливую, как ему тогда казалось, невесту и запихнул фото в рамке в верхний ящик стола.

 

– Мадлен, вызови ко мне начальника охраны.

– Секунду, Николай Петрович, – ответил мелодичный голос секретарши.

 

Мадлен, вот возьми и выдумай ещё такое имя. А ведь родители назвали и, наверное, выбирали долго. А ведь могли бы просто Лена. Или Мадлен это от Магдалина?

 

Когда родился Петя, он долго не думал, хотя Лиз хотела что‑то эдакое, не простое:

– Ну что, Пётр, Петя и все! И никакой романтики! Интереса нет!

– А какой должен быть в имени интерес? – поинтересовался Николай. – Какая интрига в имени Эдуард? Хотя с отчеством сочетается, согласен.

– Какой ты скучный и занудливый! Давай тогда Еремой назовём! – Лиз сердилась и ее глаза орехового цвета темнели еще сильнее. Казалась – секунда и будут метать молнии.

 

Но в итоге победил он, сына назвали Пётр. Имя ему очень подходило: светлые волосы, темно‑синие глаза, такой царский сын из сказки. Сейчас Николай жалел, что мало времени уделял сыну. Работа требовала все больше и больше его личного участия, а перекладывать на других он так и не научился. Когда понял, что жена совсем уже устала от дома и малыша, выделил себе две недели отпуска и купил путевки на море. Это было незабываемое путешествие. Не нужно было ехать утром в офис, отвечать на кучу звонков, а вечером падать от усталости. Он все организовал: все срочные проекты закрыл, а не срочные – отложил. Подписал бумаги и дал подробные инструкции по работе. За каждым важным звеном стоял надёжный и проверенный специалист. Офис работал, как и прежде, но без него. Утром час на планерку и до следующего утра. На море он понял, что устал, что ему нужна перезагрузка. Детский набор: ведерко и лопата – как раз то, что нужно. Он строил вместе с сыном красивые замки из песка, с высокими башенками и окнами, с подземными ходами и высокими защитными стенами. А волна смывала к утру их творения и берег был абсолютно чист, как лист бумаги.